В логове львов

Эллис очень давно не проводил всю ночь с женщиной. Постарался восстановить в памяти, с кем это у него случилось в последний раз, и понял, что только с Джейн – девушки, которых он приглашал к себе домой в Вашингтоне, никогда не оставались у него до утра.

Джейн была не только последней, но и вообще единственной, с кем он мог предаваться такому ничем не сдерживаемому, самозабвенному сексу. Припомнив все, чем они занимались прошедшей ночью, он ощутил, как у него снова возникает эрекция. Казалось, с ней он возбуждался постоянно, не ведая усталости. В Париже они порой проводили в постели целые дни напролет, выбираясь из нее лишь для того, чтобы взять немного еды из холодильника или откупорить бутылку вина, и он кончал тогда по пять или шесть раз, а она и вовсе теряла счет своим оргазмам. А ведь он никогда не считал себя сексуальным гигантом. Весь его предшествующий и последующий опыт подтверждал, что он им и не был. Так получалось только с ней. Она высвобождала в нем нечто, остававшееся в плену страха или чувства вины, когда он спал с другими женщинами. Никому больше ничего подобного не удавалось, хотя одна из возлюбленных почти достигла такого же эффекта: вьетнамка, с которой у него случился краткий и обреченный с самого начала роман в 1970 году.

Он ясно сознавал сейчас, что никогда не переставал любить Джейн. За последний год он активно работал, назначал свидания женщинам, навещал Петал или ходил за покупками в супермаркет, но оставался кем-то вроде актера, всего лишь игравшего роль, правдоподобно притворявшегося самим собой, реальным человеком. Но в глубине души все время понимал, что это не так. Он бы всю жизнь оплакивал разлуку с Джейн, не окажись совершенно неожиданно в Афганистане.

Ему открылось только теперь, насколько часто он оказывался слеп, когда возникали важнейшие поворотные моменты в жизни. Он не понимал в 1968 году, что стремится сражаться за свою страну, не почувствовал, насколько не желал жениться на Джилл, а во Вьетнаме так до конца и не осознал свою ненависть к той войне. Затем каждый раз приходило откровение и несказанно изумляло, выворачивая наизнанку само его существование. Впрочем, он считал самообман не всегда таким уж вредным явлением. Без самообмана он, например, едва ли выжил бы на войне. А что пришлось бы сделать, если бы он не попал в Афганистан? Снова прибегнуть к спасительному самообману, уверив себя в полном отсутствии любви к Джейн и желания снова встретиться с ней.

Но обрел ли он ее заново? – задался Эллис вопросом теперь. Она ведь почти ничего не сказала ему. Только произнесла, когда он уже засыпал: «Я люблю тебя, милый. Приятных тебе снов». А он еще подумал, что никогда прежде не слышал ничего более ласкавшего слух.

– Почему ты улыбаешься?

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Мне казалось, ты все еще спишь.

– Я наблюдала за тобой. Ты выглядел таким счастливым!

– Верное наблюдение.

Он глубоко вдохнул прохладный утренний воздух и приподнялся на локте, чтобы посмотреть на долину. В тусклом свете только что наступавшего дня поля казались почти бесцветными, а небо окрасилось в жемчужно-серые тона. Он только собрался рассказать Джейн, что придало ему столь счастливый вид, когда услышал жужжащий звук, и вскинул голову, чтобы яснее различить его.

– Что такое? – спросила она.

Он приложил палец к ее губам. Мгновением позже она тоже уловила шум, а уже через несколько секунд стало безошибочно ясно: звук издавали двигатели вертолетов. У Эллиса возникло предчувствие неотвратимо приближавшейся опасности.

– О дьявол! – процедил он сквозь зубы.

Летательные аппараты появились прямо у них над головами, внезапно показавшись из-за вершины горы. Три «Лани» в полном вооружении и один огромный «Ми-8», перевозивший солдат.

– Спрячь голову внутрь, – быстро велел он Джейн.

Спальный мешок был коричневым и основательно запыленным, сливаясь с окружавшей поверхностью земли. Пока они оставались внутри, их могли не заметить с воздуха. Партизаны использовали такой же прием, прячась от вертолетов. Только они накрывались одеялами под цвет почвы – теми самыми патту, которые неизменно носили с собой.

Джейн зарылась в глубину спального мешка. У него с одной стороны имелось нечто вроде откидной крышки, похожей на часть почтового конверта, куда обычно вкладывалась подушка, хотя сейчас емкость была пуста. Зато с ее помощью им легко удалось бы спрятать головы. Эллис крепко обнял Джейн и перекатился вместе с ней, заставив мягкую крышку захлопнуться. Теперь они стали практически невидимыми для людей в вертолетах.

Лежать им приходилось на животах, причем он половиной тела навалился на Джейн сверху. Создавалось впечатление, что вертолеты снижаются.

– Они же не собираются приземлиться в кишлаке? – спросила Джейн.

Эллис не сразу ответил:

– Думаю, что как раз собираются…

Джейн тут же попыталась выбраться из мешка и встать на ноги.

– Тогда мне немедленно нужно спуститься…