В ловушке

Она въехала на парковку за четверть часа до начала уроков и теперь, поставив ногу в красном сапоге на крыло «гольфа», завязывала шнурок. При виде его она радостно улыбнулась и помахала рукой. Все его опасения мгновенно улетучились. Она подошла к его машине, сунув руки в карманы кожаной куртки, слишком легкой для такой погоды. Дул пронзительный восточный ветер, резко похолодало; дорожное полотно на Бансграбене и на тихих соседних улицах покрылось тонкой корочкой льда.

— Я тебя ждала, — сказала она. Ее лицо порозовело от холода, ветер трепал ее локоны, хлестал ими по ее щекам.

— Я уже привыкаю к этому. К хорошему ведь быстро привыкаешь. — Он достал с заднего сиденья портфель и захлопнул дверцу. — Как спала? Хорошо?

— Как мертвая. Но прежде, чем заснуть, основательно поразмыслила. И хочу попросить у тебя прощения, Йон.

— Именно то же самое хотел сделать и я, — сказал он и испуганно прогнал мысли о мертвых и озере Уклей-Зе. — Я вел себя как последний идиот.

— Чепуха, это я была идиоткой. Неправильная реакция. Увы, со мной такое случается, когда я сильно устану.

— Хорошо, — подытожил он. — Мы оба прощаем друг друга. Забудем наш конфликт. Договорились?

Медленным шагом они бок о бок двинулись к школе. Йону внезапно захотелось, чтобы в «Буше» раздался звонок — о заложенной бомбе или типа того — и занятия отменили.

— Сегодня вечером у тебя найдется для меня время? — спросила она.

Волна блаженства моментально разлилась по его телу, до самых кончиков пальцев.

— Сходим опять в «Мамма Леоне»?

— Вообще-то я бы с большим удовольствием побыла с тобой наедине, — ответила она. — Без посторонних, то есть.

— Значит, у тебя?

Она скривила губы.

— У меня жуткий беспорядок. Бен оставил кучу оборудования. Я просто не успею все убрать.

— Мне это не помешает.

— Зато помешает мне. — Она кивнула обогнавшему их Мейеру-англичанину, он двигался быстрыми и мелкими шажками, с прямой спиной, держа в руке пачку тетрадей.

Йон выждал, когда коллега будет вне пределов слышимости:

— Конечно, ты можешь приехать и ко мне.

Она бросила на него один из своих загадочных и неопределенных взглядов.

— Это лишь предложение, — поспешно объяснил он. — Если тебе неприятно, я пойму.

Она передернула плечами.

— Ладно. — В ее ответе не прозвучало энтузиазма.

— Юлия, не хочешь, не надо.

— Знаю. Но на самом деле я охотно посмотрела бы, где и как ты живешь.

— Вот и чудесно. А когда? В половине восьмого?

— Годится. — Она улыбнулась ему и остановилась, поджидая Керстин Шмидт-Вейденфельд.

Радостное предвкушение вечера поддерживало Йона на трех первых уроках. Его хорошее настроение передалось ученикам, седьмой «б» был как никогда активным. В награду Йон отменил домашние задания на завтрашний день. Do, ut des.[16] В школе такие небольшие подарки вполне уместны во имя добрых отношений.

Четвертым уроком был немецкий в девятом «б». Недавно они начали новую книгу, «Шахматную новеллу» Цвейга. К нынешнему уроку ребята должны были прочесть первые одиннадцать страниц. Йон вызвал Каспара Медорна, и этот болван тотчас стал листать тонкую книжицу и бегло просматривать текст. Возникла пауза, затем Йон попросил его вкратце пересказать прочитанное.

Как и девяносто процентов учеников, Каспар начал ответ с самого популярного немецкого слова:

— Значит… история происходит на корабле, во время рейса между Нью-Йорком и Буэнос-Айресом. — Он замолчал и с беспокойством заерзал на стуле. Понятно, сейчас он успел прочесть лишь несколько первых абзацев.

— Дальше.

Каспар скосил глаза в сторону соседа, а тот раскрыл под столом книгу и тайком заглядывал в нее.

— Я делаю тебе небольшую подсказку, — дружелюбно произнес Йон. — Книга называется «Шахматная новелла».

Две девочки за передним столом обернулись. Каспар с облегчением поднял голову.

— Ну, на корабле плывет один тип, он чемпион мира, — сказал он и радостно уточнил: — Чемпион мира по шахматам. Но на самом деле он абсолютно тупой. Не умеет даже правильно писать, и вообще. Совсем тупой.

Последнее слово сопровождалось глухим стуком, донесшимся из соседнего помещения. Йон решил, что в девятом «а» опрокинулся стул. За стуком последовал приглушенный крик.

— Не будем обращать внимания, — сказал Йон. — Продолжай.

— По-моему, там больше ничего нет, — пробормотал Каспар.

— Любопытно, — возразил Йон. — Разве у нас с тобой разные книги? Кто-нибудь может помочь Каспару?

В этот момент раздался яростный вопль. Ковальски, кто еще так ревет? Только его голосу подвластны такие ноты. Класс заволновался.

— Оральски устроил разнос, — ухмыльнулся Макс Лонер.

Йон попросил одну из девочек закрыть откинутую створку окна, однако крик все равно проникал сквозь стены. Нет, так не пойдет.

— Минуточку, — объявил он, — сейчас я вернусь. А вы тем временем подумайте, как более или менее прилично изложить содержание.

Он вышел из класса и притворил за собой дверь. Возле девятого «а» стоял Шредер, за дверью бесновался Ковальски.

— Вон! Немедленно!