V LUChShEM VIDE

направляюсь прямиком на студию 16 для работы над фильмом. Это охренеть, как круто. И

вот я здесь. И должен признать, что очень нервничал. И не только из–за того, что попаду в

фильм, я собирался сняться в нем с героем боевиков номер один в мире – с Эйсом Локком.

С Эйсом Локком, который боролся с ниндзя в «Последнем беспризорнике». С Эйсом

Локком, который спас линкор от погружения на дно, после трех поражений ракетой в первом

«Мятеже». И с Эйсом Локком, который снимался в каждой моей чертовски развратной

фантазии. Да, именно с этим Эйсом Локком.

Когда я только приехал в ЛА три месяца назад, у меня не было намерений перейти к

съемкам в боевиках. Я был доволен своей дорогой в модельном бизнесе, пока мой агент не

прожужжала мне все уши о том, будто у меня лицо, которое любит камера. Казалось, это и

ежу понятно. В смысле, я практически разделся догола на снимках, но когда она упомянула о

съемках в фильмах и на телевидении, это сразу же привлекло мое внимание.

Поэтому, благодаря любезности счастливого случая, вот я здесь, иду навстречу своему

будущему.

Я остановился посреди улицы, чтобы рассмотреть, что меня окружало. Культовая

водонапорная башня WB, а слева экстерьер «Бруклинских Ночей», одного из моих любимых

сериалов про копов. Экскурсионные трамваи, переполненные туристами. носились по улицам

вдоль парковки. И все это подкреплялось огромным холмом, разделяющим Бербанк от

Голливуда.

Я чуть не ущипнул себя. Какого черта я здесь делаю?

Я сжал карту, которую мне выдали, и поправил плечом свой рюкзак, собираясь

продолжить идти, когда визг шин ударил по моим ушам, с сопутствующим этому взрывом

гудка. Я вздрогнул и повернулся, чтобы увидеть безумно–сексуальную Ламборджини,

которая с визгом остановилась. Она была темная, как ночь, с ярко–желтым дном кузова, а

окна были настолько затонированы, что я не смог разглядеть, что за идиот ездил, как

угорелый, на такой переполненной парковке. С ревущей музыкой из автомобиля, он начал

медленно катиться вперед, подкрадываясь ближе ко мне. Я прищурился, пытаясь разглядеть

салон, но это было бесполезно. Хотя эта проблема не продлилась долго, потому что, только

машина остановилась, Эйс–чертов–Локк высунул голову в окно с водительской стороны и

заговорил со мной… на самом деле, заговорил со мной.

– Эй, осел, не хочешь убраться с дороги?

Ладно, может, он больше орал на меня…но он активно разглядывал меня…я так

думаю. В смысле, трудно судить об этом под такими темными очками.

– Эй? Ты смерти хочешь или как? Отодвинься в сторону, а. Некоторым из нас есть

куда торопиться.

Прежде чем я смог сказать что–то, Эйс уселся обратно на водительское сидение и

прибавил оборотов двигателя. Машина–зверь зарычала, и вы могли бы подумать, что это

заставило мою задницу двигаться, но это не так, пока Эйс не положил свою ладонь снова на

гудок, от чего я споткнулся и двинулся к краю улицы. Машина поползла дальше, пока не

оказалась рядом со мной, и я уставился вниз на лицо, которое видел только на экранах.

– Знаешь, – сказал Эйс сквозь рев музыки, – возможно, будет безопаснее, если ты

возьмешь один из этих экскурсионных туров.

Я собирался открыть рот, чтобы сообщить ему, что здесь не на экскурсии…по крайней

мере, я думал, что собираюсь сказать ему это…но прежде чем мои мозги смогли подобрать

хоть одно чертово слово в ответ, Эйс положил ногу на педаль газа, и я остался смотреть на

зад его машины, пока он уезжал от меня.

Ну, бля, поговорим о первых впечатлениях. Это первое чтение станет более неловким

теперь, и по другой причине, а не по той, что у меня серьезный стояк на кинозвезду. Потому

что Эйс Локк еще и полный мудак.

***

После того, как припарковался на месте с именем вашего покорного слуги, я заглушил

двигатель и схватил свой сценарий. Сегодня было чтение сценария «Мятеж 2», и я с

нетерпением ждал возвращения к работе. Мои последние съемки проходили в пустыне при

почти пятидесяти градусном пекле четыре месяца, поэтому съемки в воде в нескольких

милях от дома станут приятной сменой обстановки, если не сказать больше.

– Миленькая тачка, Эйс, – сказал Рон Кинг, режиссер, когда выбрался из своей

рубиново–красной спортивной машины. Он подошел к переду Ламборджини и одобрительно

присвистнул. – Так ты – одна из счастливой двадцатки, которая попала в руки этого плохого

парня. Дашь прокатиться?

– Только через мой труп.

– Справедливо. Я просто убью тебя в первые десять минут фильма, – Рон улыбнулся

во весь рот и пожал мне руку. Он был ниже меня на добрых двадцать сантиметров, с

беспорядком из рыжих волос, которые он запихивал под бейсбольную кепку, и никогда не