V LUChShEM VIDE

ими пользоваться. Но сегодня был полный пипец, и Эйс ничего не мог поделать со всем этим.

Хотя, это могло быть спасением. И, похоже у Эйса был козырь в рукаве, или не в рукаве,

думал я, и мне было любопытно, что бы это могло быть. Я не мог представить тот момент, за

всю неделю, когда Эйс решил, что не против преследования нас папарацци и последующих

снимков – так что, да, мне сильно хотелось узнать, куда он решил отвести меня, где никто бы

не узнал его. Потому что насколько я был осведомлен, не было места на планете, где бы не

было доступа к кинотеатру или DVD–дискам.

Я слез со стула и направился к холодильнику, где, как я знал, Эйс держал упаковку

моего любимого пива, и взял бутылку. Открутив крышку, я выкинул ее в мусорку, прежде

чем прислониться к столешнице и сделать глоток прохладной жидкости.

Ахх, да, именно об этом я и говорил. Я бы не возражал уютно свернуться с пивом и

пиццей, если честно. Но у меня были инструкции, и если Эйс захотел куда–то отвести меня,

чтобы извиниться, не было ни единого шанса, что я не соберусь и не буду ждать, когда он

выйдет из душа.

Мне не пришлось долго ждать. Эйс управился максимум за пятнадцать минут, а потом

он вышел в джинсах, синей футболке и черной джинсовой куртке. С щетиной,

подчеркивающей его челюсть он выглядел дерзко и немного жестко, и он запихнул свои

«авиаторы» в воротничок футболки, добавляя еще один аспект к общему эффекту. Никогда

он еще не выглядел больше кинозвездой Эйсом Локком, чем в тот момент.

Когда он остановился передо мной, я выпрямился и присвистнул. Эйс замечательно

привел себя в порядок, черт. Он был таким же соблазнительным в одежде, как и без нее, а

когда он потянулся, чтобы прикоснуться к двум пуговицам, которые я оставил не

застегнутыми на V–обраном вырезе своей футболки, у меня перехватило дыхание в глотке.

– Готов? – спросил он.

Я попытался ответить, серьезно пытался, но не находил слов.

– Дилан?

Когда я лишь кинул, очевидно не в состоянии говорить в присутствии такого Эйса, он

улыбнулся.

– Означает ли этот взгляд, что я прощен?

Дерзкий черт. Я прочистил горло и покачал головой.

– С чего это ты взял?

Он небрежно пожал плечами, что так хорошо подходило его образу «плохого парня»,

отчего мне захотелось спросить его – сможет ли он вести себя, как придурок, оставшуюся

часть вечера, чтобы продолжить воплощать мою больную фантазию.

– Дилан?

– А?

Он указал на дверь кивком головы и сказал:

– Ты готов?

Он развернулся, чтобы открыть дверь трейлера, а когда я прошел мимо него, решив

сохранить горделивое возмущение, этот козел погасил все мои намерения своими словами.

– Продолжай в том же духе, Мечта, и я поставлю тебя на колени, когда мы вернемся

домой.

Мой взгляд нашел его, и я обнаружил кое–что очень интересное для себя в тот момент.

Мой член ответил на обещание грубости от этого мужчины, так же как и на саму идею быть

обнаженным и в тесном контакте с ним…и разве это не крышесносяще?

***

Когда я подъехал на своем внедорожнике на крытую, частную стоянку позади

«Аккардо», я припарковался у черного хода и бросил взгляд на мужчину, который сидел

рядом со мной.

Я был, как и всегда, поражен тем фактом, что он хотел пройти через весь этот цирк. Я

продолжал думать, что в тот день, когда я разговаривал по телефону с Шейн, при этом

уставившись на сексуального мужчину на билборде, произошел какой–то несчастный случай,

и теперь я жил во сне, лежа на кровати в коме. Потому что, каковы были шансы, что именно

этот мужчина войдет в мою жизнь, в итоге окажется геем, а теперь проводил каждую ночь в

моей постели, или я в его? Это и в правду в какой–то степени нереально.

– Итак, сколько? – спросил Дилан, пока перелазил с заднего сидения.

– Чего? Фотографов? Сегодня только один. Но этот не отступит.

– Он будет дожидаться тебя, все время пока мы будем внутри?

– Пока не появится экстренный репортаж. Скрестим пальцы.

– Так значит, мы в основном будем надеяться, что какой–то еще несчастный дурак

перетянет все внимание на себя.

– Ага, в основном.

Мы смеялись, пока шли к черному входу в ресторан моего друга. И когда я придержал

дверь открытой для Дилана, он двинулся ко входу, но остановился между мной и дверным

проемом, и мое сердце бешено забилось.

Он подарил мне улыбку почти застенчивую, а затем сказал:

– Я просто хотел сказать, пока не забыл, что люблю смотреть на тебя. По любому

поводу. Даже просто уверить себя в том, что я не придумал, что ты настолько сблизился со

мной.

И в тот момент, именно сейчас, я понял, что пройду через ад и рай, чтобы быть с этим

мужчиной. Или, как сейчас, закрою весь ресторан.

– Эйс!

Знакомый баритон Матео достиг моих ушей и вынудил оторвать взгляд от сильного

взгляда Дилана, который удерживал меня. А когда я обернулся, чтобы увидеть моего

коренастого, итальянского друга приближающегося к нам, я сделал то, что никогда не делал

прежде. Я потянулся к руке Дилана и взял ее в свою. Это был такой простой жест, но когда