V LUChShEM VIDE

куртку, я услышал тяжелые шаги на ступеньках трейлера. Я обернулся как раз вовремя,

чтобы увидеть, как распахнулась дверь и высокая фигура Дилана шагнула внутрь.

Он все еще был насквозь мокрым, выражение его лица грозным, а ладони сжаты в

кулаки. Пинком закрыв за собой дверь, он шагнул вперед и спросил:

– Что за херня была сегодня?

Мои пальцы замерли на пуговицах куртки.

– Прости?

– Ты слышал меня, – произнес Дилан, подходя ко мне. – Какого черта ты разыграл это

спектакль сегодня?

Стойте…он злится на меня?

– Что я сделал?

– Ты определенно знаешь, что сделал. Ты унизил меня перед всем актерским составом

и съемочной командой и выставил придурком.

– Ты говоришь о том, что я заступился за тебя? Это поэтому ты расстроился?

– Мне не нужно, чтобы ты защищал меня. Ты сделал все только хуже, а теперь Рон

думает, что мне нужен мой парень для защиты, потому что сам я ни черта не могу.

– Вау, – сказал я, отступая назад, будто меня ударили. Я не торопился с ответом,

расстегивая куртку, а потом укладывая ее на стол, прежде чем снова повернуться к нему

лицом. Я говорил тихо и ровно. – Во–первых, никто не знает, что я твой парень, так что давай

для начала проясним кое–что, не возражаешь? Во–вторых, я чертовски хорошо осведомлен,

что ты не нуждаешься в моей помощи, но учитывая, что я видел, как кого–то выделяли

незаслуженно сегодня, я подумал, что нужно как–то вмешаться. Так просто случилось, что

это был ты, с кем так дерьмово обращались, так что простите за попытку содрать его с твоей

задницы.

– Мне не нужна твоя помощь. Я могу добиться этого своими собственными

долбанными силами, так что забери свои лучшие намерения и запихни в свою задницу.

Я шагнул ближе, моя челюсть крепко сжалась.

– Мы даже близко не добрались до того, чтобы что–то запихивать в мою задницу, и

честно говоря, мои намерения не стояли у меня на первом месте. Так что, почему бы тебе не

успокоиться и не обсудить это со мной. Я тоже имел дело с Роном весь день, знаешь ли.

– Ага, но в этом–то и разница, он не может уволить великого Эйса Локка, но я офигеть

как уверен, что он может уволить меня по щелчку своих пальцев, если захочет. Поэтому если

я хочу остаться здесь и принимать все, что он уготовит, тогда я сделаю это, и мне не нужно,

чтобы ты или кто–то еще влезал и пытался разыграть мистера «Я–Все–Исправлю».

– Ладно, – рыкнул я.

– Ладно.

Потом он крутанулся на пятках, чтобы уйти, но я быстро перегородил дверь до того,

как он успел до нее дотянуться.

– Куда это ты собрался? – спросил я.

– Убраться нахрен отсюда, так что двигайся.

Качнув головой, я сказал:

– Нет, послушай, не так все должно быть. Злись на меня сколько хочешь, но

высказывайся сразу же и снимай этот груз с души. Не надо ходить и кипятиться, когда меня

нет поблизости, и я не могу защитить себя.

– Убирайся с дороги.

– Иди, прими душ, и тогда мы поговорим нормально.

– Как насчет того, чтобы пойти на хер?

Я невесело рассмеялся.

– Обычно, я занимаюсь этим, когда думаю о тебе в душе, но в данный момент мой

член немного сдулся.

– Угу, ну, я слышал, что травка помогает с этой проблемой, – ответил Дилан, а потом,

похоже, до него дошло, что он сказал, и его губы дрогнули.

Мои плечи расслабились частично, когда немного напряжения выкачало из

помещения.

– Мы оба знаем, что мне не нужна никакая помощь с этим, когда ты рядом, –

подчеркивая свою мысль, я потянулся туда, где эрекция натягивала мои промокшие боксеры.

Взгляд Дилана проследил за моей рукой, а потом одна из его бровей выгнулась.

– Для меня не похоже, что он слишком висит, – сказал он, встречаясь с моим взглядом.

– Видимо он не против, когда ты психуешь. Ему даже нравится. Довольно сексуально,

когда ты выходишь из себя.

– Так значит, ты заводишься, когда люди кричат на тебя?

– Никто не кричит на меня, – ответил я, делая шаг ближе и притягивая наши тела друг

к другу. – Никогда.

– Никогда? Должно быть, всегда сложно добиваться того, что ты хочешь.

– Ох, тяжело, очень, – я взял его руку и положил его поверх своего напряженного

члена, а когда он не отстранился, я продолжил – Но только недавно я получил то, что на

самом деле хотел.

– И что это?

– А как ты, твою мать, думаешь, – мои ладони поднялись к каждой стороне его лица, а

потом я склонился и втянул его нижнюю губу в свой рот. Он не отстранялся, но и не отвечал.

– Тебя, – прошептал в его губы и нежно поцеловал. Рот Дилана был неприступной

крепостью, но я знал, что добьюсь своего…в конце концов. И конечно, натянутая полоска его

губ смягчилась под моими и, когда они разомкнулись, а мой язык нырнул внутрь, я

заклеймил его своим.

Отступая с ним назад, пока его спина не врезалась в стену, я выцеловывал каждую

частичку злости и обиды, направленных в мою сторону. И пока я занимался этим, мои

пальцы тоже принялись за расстегивание его куртки и штанов. Его губы были голодными, а