В мансарде (СИ)

  Лица, лица, обращённые к нему. Но искал он одно единственное, самое дорогое. И не находил.

  Прибывшие вставали с краю, Николай попрепирались с архитектором, кто же будет заходить последним. Так и вошли, плечо к плечу, переругиваясь и укрывая вход травой. Потом оказалось, что Мюнхаузен отстал, он укутывал голову жирафа листьями. Наконец, все оказались под крышей. Повернулись и затихли. Кондратьев был счастлив, Аглая стояла прямо перед ним, этот настырный персонаж Мюнхаузен далеко сзади. А Николай вдруг крикнул во всё горло в ухо Кондратьеву:

  - Ты здесь?

  - Здесь я, не видите, что ли! - вскинулся архитектор от неожиданности.

  - Здесь, - долетело из дальнего угла, по голосу Ассоль было слышно, что она улыбается.

  Платон подумал: "Вот кто рассказывал сказку про море и камни".

  - Так в чём вопрос? - улыбаясь, спросил Николай в темноту.

  - А будем мы строить корабли или нет? - ответил с готовностью Платон.

  - Хм... Так моря же нет, - сказал Кондратьев, - какие корабли?

  - На колёсах, - сказал Николай опять ему в ухо.

  - Вот! - воскликнул Платон. - А я что говорил! Будут у нас корабли!

  - А на колёсах это здорово, - вклинился Мюнхаузен, - ветер надует паруса, и покатится кораблик, побежит, а в безветрие поедем на слонах!

  - А я ведь пошутил про колёса, - рассмеялся Николай.

  16. Светляки в банке

  Никитин ушёл в гараж с Мишкой, и там они ковырялись с Мишкиным велосипедом - отвалилось сиденье, пока по лестничной трубе не постучали - позвали к обеду.

  Даша готовила сначала обед. Придумала делать домашнюю лапшу. Закрылась на кухне и катала тесто, включила на полную громкость любимого Нопфлера, потом Криса Ри, потом Наутилус.

  Накормила обедом, выпроводила всех, вымыла посуду. И взялась готовить ужин. Схватилась делать любимые всеми "коклетки" с грибами, как называла их маленькая Ника, а потом картошку, запечённую в духовке, а потом - булочки фигушки.

  Весь день крутилась на кухне и будто изо всех сил старалась не выходить оттуда, придумывая себе всё новые дела. Пока ждала пекущиеся булочки, а потом - коклетки или картошку, она сидела, уставившись в телевизионную панель на стене. "С этим надо что-то делать", - думал Никитин, иногда поднимаясь из гаража за чем-нибудь и через стеклянную дверь видя Дашу по-прежнему на кухне. Или отправлял Мишку, а когда Мишка возвращался, спрашивал:

  - Что там девчонки делают?

  - Ника телек смотрит, мама готовит.

  Часа в четыре Алексей бросил всё, пошёл на кухню, устало сел на стул напротив жены. Она сказала:

  - Ещё не готово. Картошка доходит.

  - Ну что ты сегодня... будто мы у тебя с голодного мыса. Иди отдохни. Что тут с картошкой, что надо сделать?

  - Да я сама, - голос Даши дрогнул, а глаза были зелёные-зелёные.

  Никитин подумал: "Плакала... Бесполезно, не уйдёт, пока вот так крутишься, меньше думается".

  - Давай попьём кофе, устал я с этим велосипедом, да и вообще. Сварю?

  Даша посмотрела на него и кивнула. Он сварил кофе, она вытащила из-под полотенца тёплые ещё булочки. Было тихо, дождь давно кончился, и даже выглянуло солнце, но не грело. Из открытого окна тянуло осенью. На кухне было тепло и уютно.

  - Как булочки?

  - Маленькие!

  Даша улыбнулась.

  - Ну ты чего... - тихо сказал он. - Не надо. Как-нибудь всё устаканится. Вот увидишь.

  - Думаешь, они найдутся?

  - Не знаю.

  - Ты поедешь туда ещё?

  - Поеду. Утром. Мы же с ними договаривались, что я приеду утром.

  - Да, съезди...

   И сейчас, за ужином, она была здесь и не здесь.

  Мишка с Никой, видя расстроенные лица родителей, не шумели и не ругались, а воспитанно пинались под столом. Никитин видел их сдержанные улыбки в тарелки, тычки под столешницей доставались и ему, и, похоже, Дашке тоже. Потому что она иногда вскидывала на него возмущённые глаза. Он усмехнулся. Хорошо, что детям не рассказали про человечков, сейчас бы сидели с похоронными лицами все. Он вздохнул, допил чай, собрал машинально пальцем крошки от булочки с сахаром. Проворчал:

  - Ладно, пойду наверх.

  Даша посмотрела на него удивлённо.

  Поднявшись наверх, Никитин в который раз прошёлся по комнате, встал посреди города. Улицы в это время всегда переговаривались разными голосами, кто-то куда-то спешил, ехал. Сейчас здесь была тишина.

  Алексей остановился у книжного шкафа. Наклонив голову, он стал перечитывать названия книг. Медицинские справочники, учебники по хирургии, большая советская энциклопедия, три тома, Карл Маркс со своим "Капиталом" присутствовал, энциклопедия по физике, это папино. Целая куча книг по рукоделию, они торчали тут и там, без всякого порядка. Книгам было тесно. Детское, приключенческое, романтическое, историческое, любимые мамины скучные романы... Хранились папки чьих-то рукописных стихов, песен, атласы дорог, оставшиеся с поездок и так и не выброшенные, потому что там хранились засушенные листья, длинные бобы, путевые заметки на листках о количестве бензина, местах ночёвок и с пометками о том, "как поливал дождь", "пересекли Урал ночью", "ночевали у камня, похожего на лягушку". Длинные бобы хранились почти в каждом атласе, каждый раз мама срывала их и говорила, смеясь: