В метре друг от друга

– Готовлюсь. В следующем месяце мы с Майклом собираемся наведаться к моей маме. – Новость он сообщает мне с таким видом, будто ничего особенного в ней нет.

Разумеется, я пищу от восторга. Наконец-то!

– Да. – По улыбается от уха до уха. – Ты права. Майкл любит меня, и эти последние недели без него дались тяжелее, чем я представлял. И я люблю его. – Он прямо-таки лучится радостью. – Жду завтра на ланч. Надо постараться.

Я едва не бросаюсь ему на шею, но в последний момент сдерживаюсь и останавливаюсь на положенной дистанции. Оглядываюсь, вижу кухонную рукавичку, надеваю и тянусь к руке друга. Слезы подступают к глазам, я шмыгаю носом и качаю головой.

– По, я так…

Он срывает с моей руки рукавичку, шлепает ею меня по голове и моргает, сдерживая слезы:

– Dios mio! Не раскисай, Стелла! Ты же знаешь, я не могу допустить, чтобы девушка плакала в одиночку.

– Это слезы радости, – говорю я, и мы оба шмыгаем носом. – Я так счастлива! – Из другой комнаты доносится смех, и он вытирает глаза.

– Идем, а то пропустим все веселье!

По осторожно выносит свой замечательный, украшенный свечами пирог, и все начинают петь. Уилл улыбается и обводит взглядом всех сидящих за столом.

– С Днем рожденья тебя. С Днем рожденья тебя. С Днем рожденья, с Днем рожденья поздравляем тебя!

«И еще много-много таких дней», – шепчу я одними губами, вкладывая в пожелание все свои чувства.

– Извини, Уилл, только пирог, – с улыбкой говорит По. – Я, конечно, молодец, но приготовить торт менее чем за час – это даже мне не по силам.

– Все замечательно. Огромное тебе спасибо. – Уилл улыбается в ответ и с опаской посматривает на свечи. – Ребята, если я задую их, съесть пирог вы уже не сможете.

Он смотрит на нас с По, и мы с важным видом киваем. Хоуп, привстав, задувает свечи, ерошит виновнику торжества волосы и улыбается:

– Я даже желание за тебя загадала.

Он улыбается и подмигивает ей:

– Надеюсь, мы еще увидим, как Стелла выскакивает из пирога в бикини!

Все смеются, а Миа достает телефон и селфи-палку, вытягивает руку и просит приготовиться для группового фото.

Мы все сбиваемся в кучку, не забывая держать безопасную дистанцию, и…

Застекленная дверь распахивается, ударяясь о стену, мы все вздрагиваем и оборачиваемся…

Барб… Ох-хо…

Она смотрит на нас. Мы смотрим на нее. Все потрясены, и никто не произносит ни слова.

Первым приходит в себя По.

– Привет, Барб, – говорит он, откашливаясь. – А мы думали, у тебя сегодня выходной. Что будешь? Позволь угостить. Стелла как раз собиралась начинать…

У Барб, должно быть, двойная смена. И молчит она сейчас вовсе не случайно. Барб знает меня и знала, что у Уилла сегодня день рождения. Дело дрянь.

Не говоря ни слова, Барб смотрит на нас, и лицо ее каждой своей черточкой выражает гнев. Она поднимает руку, указывает на нас троих, и мое сердце срывается в пропасть.

– Встать. Живо.

Мы медленно поднимаемся. Барб качает головой, бросает короткое «следуйте за мной», поворачивается и молча идет к выходу из кафетерия.

Прежде чем последовать за ней, машем на прощание Хоуп и Джейсону, Мии и Камиле. Плохо получилось. Много раз я видела Барб сердитой и расстроенной по разным поводам, но такой – никогда. Страшно от одного только взгляда на нее.

Мы тащимся за ней по коридору. Я бросаю обеспокоенный взгляд на Уилла. «Все будет хорошо», – одними губами шепчет он, но его улыбке не хватает уверенности.

– До взятия посевов и получения результатов анализов всем находиться в палатах. – Она поворачивается к Уиллу. – Ты завтра утром будешь переведен.

– Нет! – говорю я, и Барб пристально смотрит на меня. – Нет, Уилл ни в чем не виноват и…

Она поднимает руку и не дает мне договорить:

– Ты, может быть, согласна рисковать своей жизнью, а я – нет.

Наступает оглушительная тишина, которую нарушает неожиданный смех По. Мы все смотрим на него, а он с видом полнейшей невозмутимости качает головой и, поймав мой удивленный взгляд, залихватски усмехается:

– Совсем как в те времена, когда мы были детьми…

– Вы уже не дети, По! – кричит Барб, обрывая его на полуслове.

– Мы были осторожны, – продолжает По уже серьезным тоном. – Соблюдали правила, делали все, как ты нас учила. – Действительно, мы и сейчас держимся на безопасной дистанции друг от друга. Он кашляет, коротко и быстро, и добавляет: – Извини, Барб, но было здорово.

Она открывает рот, но так ничего и не говорит, а потом поворачивает на наш этаж. Больше никто не произносит ни слова до самого конца. Я смотрю на Уилла. Так хочется быть ближе, но, увы, из-за этого мы и влипли в неприятности.

Все расходятся по палатам. По, прежде чем скрыться за дверью, подмигивает нам с Уиллом. Барб провожает меня неодобрительным взглядом.

Ближе к полуночи вижу на экране ноутбука мирно посапывающего Уилла, он уснул сразу после нашего разговора. Лицо умиротворенное. Тру сонные глаза – день получился долгий, наполненный планированием и подготовкой вечеринки и закончившийся налетом Барб. Мы знаем: скоро его отошлют, и не будет ни полуночных прогулок, ни встреч в спортзале, ни записок под дверью. Ничего не будет.