В мире будущего

Атос подошел к одному из аппаратов, состоявшему из двух соединенных между собой металлических ящиков, и поднял крышку одного из них. В ящике оказалась густая масса, в которой находился укрепленный на оси цилиндр.

- Этот цилиндр, - пояснял Атос, - при каждом обороте захватывает необходимое количество массы для наполнения формы, находящейся между этими двумя аппаратами. Лист протягивается в следующий аппарат, прокалывается для сообщения ему воздухопроводимости, вальцуется, гладится и, наконец, наматывается на катушку уже в виде ткани. Желающие при этом могут пропускать его чрез красящую ванну. Процесс, как видите, вовсе несложен.

- Но чем, - полюбопытствовал Яблонский, - приводятся в движение все эти машины?

- Той же электрической материей. Солнце источает в пространство массу тончайших атомов, составляющих эту материю. Кажется, и в ваше время уже догадывались о том, что солнце, находящееся в самом остром фазисе работ уравновешивания атомов, источает первичную материю?

- Да. Мы называли материю в таком состоянии гелием-фебием.

- Итак, собирая эту электрическую материю, мы приобретаем в движении ее атомов необходимый запас энергии. Но, господа, теперь позвольте мне на время вас оставить - до завтрака. В мое отсутствие вы можете продолжать осмотр мастерских, если хотите, или пройти в библиотеку, или отправиться на прогулку - все, что хотите.

- Только одно слово, - остановил его Яблонский. - Вчера мы были свидетелями поразительного явления: мы видели людей, летающих по воздуху без всяких видимых приспособлений.

- На этот вопрос, - ответил Атос, - я могу ответить вам только в самых общих чертах. Вы уже знаете, что мы вводим электрическую материю в организм и в виде пищи и с помощью ванн. Организм, путем упражнения во многих поколениях, развивает в себе способность возбуждать и направлять электрические токи, то есть волны атомов, находящихся в непрестанном движении и развивающих постоянную энергию. Эта энергия уничтожает притяжение земли, а возбуждаемые и направляемые, по воле человека, токи несут его с неизмеримой быстротой в пространстве. Вам, к сожалению, долго не придется развить в себе этой способности, но зато к услугам вашим всегда есть удобное средство передвижения в виде воздушных лодок, подобных тем, которые были в ваше время.

Окончив это пояснение, Атос удалился. В течение нескольких часов Яблонский и его товарищи осматривали мастерские и на каждом шагу поражались простотой и несложностью процессов, служивших для воспроизведения всего необходимого для человеческой жизни. Им казалось, и с некоторой достоверностью, что достаточно весьма непродолжительного срока, чтобы вполне привыкнуть и освоиться с условиями новой жизни и быть в состоянии так же, как и все, производить для себя все необходимое.

Мысль эта подействовала на них ободряющим образом. Несмотря на всю особенность и необычайность условий, в силу которых они были поставлены в полную зависимость от других, и несмотря на то, что никто не давал им почувствовать этой зависимости, все же было тяжело принимать помощь от тех, кто считал первым достоинством и первым благом для человека возможность жить без посторонней помощи.

Жизнь, предшествовавшая тысячелетнему сну, казалась теперь людям, перенесенным в новые условия, каким-то туманным сном, неясными грозами давно минувшего прошлого. К воспоминаниям об этом прошлом не примешивалось жгучего чувства утраты, тоски по дорогим и близким людям - подобно тому, как не вызывает слез мысль об утрате жившего за несколько сот лет до нас какого-либо предка. Трудно было сказать, в силу чего совершился этот странный психологический процесс: еще двое суток тому назад, когда они только что возвратились к жизни, известие об утрате дорогого человека вызвало бы слезы на глазах каждого из них. Узнав, что люди, с которыми еще, как казалось им, только вчера они были связаны самыми тесными узами, исчезли с лица земли уже много столетий тому назад, они испытали не скорбь потери, но впечатление мимолетного ужаса одиночества.

Теперь и это чувство уступило место захватывающему интересу новой жизни. Тем не менее, мистер Лекомб уже порывался скорее увидеть свою прекрасную Францию, а сдержанный, хладнокровный сэр Муррей не раз обращался с расспросами об Англии и, видимо, был обрадован, узнав, что он может достигнуть до своего обособленного отечества в течение нескольких часов.

Что касается до Яблонского и Веры, то все мечты их сводились к предстоящей им совместной жизни. Они были в своем отечестве, свободном и великом, лицом к лицу с поразительными, необъятными результатами тысячелетней деятельности могучего народа.

Перед этим великим стушевывалось все, когда-то бывшее, прежнее, вся предшествовавшая жизнь казалась чем-то сказочным в сравнении с реальностью настоящего.

Но наряду с этим именно грандиозность всего нового действовала отчасти подавляющим образом: хотелось хоть на минуту перейти в другую, более близкую среду, не чувствовать и не сознавать громадной разности между собой и окружающей жизнью.