В мире исчезающих растений

Источником скополамина и атропина может служить также скополия карниолийская (Scopolia carniolica) — редкий вид юга европейской части СССР и Кавказа, занесенный у нас в Красную книгу.

В истории человеческого общества громкую печальную известность получило в древности еще одно замечательное во многих отношениях растение, или, вернее, целый ботанический род, — аконит (Aconitum), называемый также борцом (в свое время его именовали «ядом Цербера»).

Ядовитым началом аконита является аконитин, содержащийся в клубнях растений. Этот универсальный «нервный» яд вызывал мгновенный паралич и остановку дыхания.

Но аконит также и лекарственное растение. В недалеком прошлом его препараты применяли в отечественной медицине при невралгии, ревматизме, от чирьев и болячек. Ныне производство лекарств из аконита прекращено главным образом из-за исключительно ядовитых свойств растения. В СССР в Красную книгу занесены такие виды аконита (борца), как каракольский, Жакена, джунгарский, таласский и тангутский.

Пожалуй, о ядовитых и одновременно лекарственных растениях можно рассказать очень много. На Земле известно около 10 тысяч ядовитых растений, но пока точно не ясно, сколько из них можно уже сейчас или в будущем использовать в медицине. Большая часть ядовитых растений планеты произрастает в тропиках, реже субтропиках. Таковы, например, прославившиеся вначале в качестве источника ядов растения строфант и сумах. Ныне с помощью строфантина нормализуют сердечную деятельность, а ядовитым соком сумаха лечат параличи, ревматизм и другие заболевания.

Тайна субстанции X

Понял я, что юной жизни тайна

В мир пришла под кровом темноты…

И. Бунин

 Человек еще молод — вся жизнь впереди. И вдруг с ним случается что-то в высшей степени непонятное — ни с того, ни с сего в один пасмурный и сумрачный день у него начинают болеть суставы рук или ног, а еще хуже — позвоночник. Боль не проходит и день, и два, и десять. Потом суставы опухают. Заболевший передвигается уже с видимым трудом, а временами (иногда и на всю жизнь) и вовсе теряет способность к передвижению. Это все признаки тяжелейшей болезни — ревматоидного полиартрита.

Однажды английский врач Ф. Хенч, лечивший больного ревматоидным полиартритом, был очень взволнован. Ко всем напастям, свалившимся на его пациента, последний заболел еще и желтухой (болезнь Боткина), что определенно свидетельствовало о поражении печени. Желтуха едва не убила больного, но все же его организм выдержал.

Исхудавшего и желтого после болезни его выкатили в коляске во двор. И вот на этот раз приятная неожиданность. Вместе с выздоровлением у больного начала восстанавливаться подвижность. Ушла из суставов денно и нощно грызущая их боль. Ушел и более не возвратился полиартрит.

Вскоре любознательный врач обратил внимание на то, что признаки полиартрита ослабевают в период беременности, а иногда, пусть и редко, и совсем исчезают после рождения ребенка.

Хенч сделал вывод — явления эти не случайны. Видимо, в организме образуется какое-то соединение, помогающее излечению. Условно врач назвал его «антиревматической субстанцией X».

Почти десять лет спустя Хенч познакомился с химиком Э. Кендаллом, которому также удалось выделить таинственное соединение, названное им не менее загадочно — «вещество эпсилон». Как показал эксперимент, это вещество повышает устойчивость организма к холоду, физическому напряжению и всевозможным неблагоприятным воздействиям среды.

Оба соединения оказались веществами биологически равноценными по своему действию на организм человека и в 1948 году приобрели единое и вполне определенное наименование — кортизон.

С 1949 года начинается триумфальное шествие синтетического аналога кортизона, вырабатываемого из надпочечников животных (сырье поставляли бойни). Гидрокортизоном успешно удавалось вылечивать не только ревматоидный полиартрит, но и ревматизм, и подагру, и ревмокардит, и бронхиальную астму, и сенную лихорадку, и силикоз, некоторые болезни кожи (волчанку, экземы, пузырчатку) и глаз, рак крови и рак грудной и предстательной желез. Правда, были и осложнения: у ряда больных угрожающе повышалось давление, появлялись признаки диабета, а иногда выздоравливающий от одной из перечисленных болезней вдруг заболевал язвой желудка. Случались и другие отклонения — больные временами вели себя словно помешанные.

И все же кортизон и родственные ему соединения — кортикостероиды — прочно утвердились. Их начали применять и в хирургии для стабилизации кровяного давления и при борьбе с шоковыми состояниями. Некоторые препараты стали незаменимыми для поддержки стареющего организма и при нарушениях белкового обмена.

Однако промышленное производство синтетического кортизона и кортикостероидов было вначале слишком дорогим, а их препараты недоступны широким массам. Медицинской промышленности удавалось получить лишь мизерные количества препаратов, вырабатываемых из такого сырья, как кора надпочечников и желчь крупного рогатого скота.