В мире насекомых. Кто они такие? Маленькие жители нашей планеты?..

Почему же на полу пещеры валяются большие серые крылья бабочек? Кто-то, значит, лакомился засонями. Надо продолжить обследование. Наконец, вижу два серых комочка. Это летучие мыши. Как всегда, они прицепились к потолку, свесившись вниз головой, и спят. У них нежная желтая шерстка, большие прозрачные, пронизанные кровеносными сосудами, перепонки крыльев. Одна мышь совсем холодная, но, угрожая, вяло раскрывает рот, показывая розовую пасть, вооруженную мелкими и острыми зубками. На носу зверька топорщится забавное сооружение, какая-то подковка с выростами, острыми ребрышками, ямками и ложбинками. С интересом разглядываю этот сложнейший орган локации, улавливающий в полной темноте на расстоянии добычу. Глаз у зверьков будто нет. Временами раскрываются крошечные ямки, и на их дне едва сверкают черные точечки размером с булавочную головку.

Вторая мышь оказалась расторопнее, и, едва я к ней прикоснулся, она пискнула, встрепенулась, взмахнула широкими крыльями и вылетела из пещеры.

Для летучих мышей, остающихся зимовать на своей родине, самое опасное время — оттепель. В это время организм расходует энергию, а добычи нет. Только не здесь, в этой пещере. Сколько же валяется здесь на полу крыльев от мышиной трапезы. Живые запасы тут же рядом и в большом количестве. Разве плохо!

И так подтвердилась привязанность софоровой совки к пещерам. Но у нее оказались лютые враги — летучие мыши. Может быть, из-за них и редка эта бабочка? Все же, как сложно в жизни складываются взаимные отношения между организмами!

Убежище в колодце

В глухой и безводной пустыне Сарыишикотырау я увидел колодец и поспешил к нему, чтобы пополнить запасы воды. Опускаю в колодец ведро и вдруг на его глубине вижу большую серую бабочку. За нею вскоре поднимается другая, третья. Не проходит и минуты, как целая стайка больших бабочек мечется в темноте своего необычного убежища. Но, потревоженные мною, ни одна их них не желает подняться вверх и выбраться наружу. Сейчас, осенью, погода слишком холодна, и бабочки, наверное, отлично понимают опасность, которая их подстерегает, если расстаться с убежищем. Где можно еще найти такое убежище в ровной и однообразной пустыне!

Кто же она, эта таинственная обитательница глубокого колодца, забравшаяся сюда, без сомнения, ради того, чтобы провести в нем долгую зиму?

Долго и почти безнадежно гоняю бабочек ведром, вооружившись сачками, готовый к решающему взмаху. Интересно поймать хотя бы одну незнакомку. Наконец нашлась, вылетела наружу, но тотчас же, будто испугавшись света и простора, опустилась обратно. Через мгновенье я узнаю свою старую знакомую, с жизнью которой удалось подробно познакомиться.

Потом я часто находил софоровых бабочек в колодцах. Оказалось, они забираются даже в подполья домов.

Жизнь в трубочке

Как напиться из ручья, если нет с собой кружки, а берег низкий и заболоченный? Черпать воду руками неудобно, тем более, когда очень хочется утолить жажду, и маленькими глотками быстро не напьешься. Но выход есть, если по берегам растет тростник. Срежьте тростинку потолще, оставьте три членика. Концы двух крайних члеников тоже срежьте. Тонкой вершиной стебля тростника проткните оставшиеся две перегородки среднего членика, выдуйте из трубочки беловатую сердцевину — и все готово, из трубочки можно пить.

В ущелье Тайгак, самом красивом и суровом в Чулакских горах, местами ручей течет между такими высокими тростниками, что в них может легко скрыться всадник. Тихое журчание ручья, да квохтанье горных курочек — единственные звуки в пустынном ущелье. Иногда зашумят в тростниках небольшие серенькие овсянки, да так громко, будто большой зверь ломится через заросли.

Мысль о трубочке из тростника невольно приходит в голову, когда после трудного похода по горам я спустился к ручью. Здесь я выбрал толстый тростник и косо срезал у самого корня. И тогда вдруг из трубочки показалась коричневая головка насекомого и, сверкнув блестящей головкой, исчезла. Вот так тростник! Сколько за долгие странствования я переделал из него трубочек, но ничего подобного никогда не видел.

Осторожно расколол трубочку вдоль. В углу, прижавшись к перегородке, притаилась белая гусеница длиной около трех сантиметров и диаметром пять-шесть миллиметров. Как же она, такая большая, могла оказаться здесь, в совершенно здоровом и целом тростнике? И тайна белой гусеницы так живо меня заинтересовала, что и усталость, и мысли об отдыхе, и то, что до бивака еще несколько километров пути, были забыты.

Не теряя времени, надо скорее приняться за поиски. Но десяток расщепленных тростников приносит разочарование. Гусениц в них нет. Внутри только очень рыхлая нежно-белая сердцевина, похожая на вату.