В мире насекомых. Кто они такие? Маленькие жители нашей планеты?..

Солнце коснулось горизонта, исчезла жара. Еще больше похолодало. Быстро остыл песок. Крошечные голубые лаборатории нектара прекратили работу, перестали источать аромат: цветки астрагала предназначены только для дневных насекомых. Потянул ветер, взметнул песок, зашумел сухими травами и кустарниками. Кончилась моя охота! Теперь бессмысленны поиски, хотя где-то в безбрежных барханах и живут пчелки-незнакомки, ярко-оранжевые, как угольки, с черными усиками и длинными хоботками, пчелы-кудесницы, у которых оказалось столько слепых подражателей, обитающих на тех же цветках астрагала. Кто знает, удастся ли когда-нибудь еще с ними встретиться?

Одинокая ксилокопа

Угрюмые скалистые горы пустыни Матай. Ниже них расположились бесконечные холмы, покрытые мелкими камнями. Дорога идет вдоль гор, спускаясь в глубокую расщелину с черными валунами, исчерченными древними рисунками, а иногда поднимается вверх. Всюду можно налететь на камень, разбить машину. И нет возможности повернуть к такой знакомой мне равнине с горами Калканами вдали и маленькими рощицами-оазисами Мын-Булака. А дальше, в синей дымке, видны много раз исхоженные мною места: Поющая гора, река Или, горы Богуты, Сюгаты, Соленые озера. Долго ли так будет продолжаться, сможем ли мы на легковой машине проехать по заброшенной дороге и попасть на главный путь? Может, лучше возвратиться обратно? Жаль, не у кого спросить о дороге, нет нигде живой души.

Впрочем, с высокого бугра я вижу далеко внизу что-то темное, наверное, это юрта, а рядом с ней желтое пятно — будто платочек, повешенный на куст. Надо туда пробраться. Остановив машину, я бреду вниз, поглядывая по сторонам: всюду голо, нет никаких насекомых. Даже муравьев не видно. Иногда взлетает каменка-плясунья и, сев на камень, начинает презабавно раскланиваться. Чем она, бедняга, здесь кормится?

Путь не близок. Юрта и желтый платочек далеки. Не возвратиться ли? К тому же они скрылись за холмом, и приходится идти наугад. Но вот неожиданно открываются дали, и я вижу, что юрта становится куртинкой кустарника чингиля, а платочек густым кустиком караганы в обильных желтых цветах. Здесь же у куста вижу кусочек земли, покрытый зеленой травкой, такой яркой среди унылого желтого фона пустыни. Видимо, под землей недалеко вода.

Крошечный оазис среди голой каменистой пустыни радует глаза. Кустик караганы в большом почете у насекомых, и над ним раздается неумолчный звон крыльев многоликого общества. Гроздьями висят зеленые жуки-бронзовки. Иногда они взлетают и, покружившись, вновь садятся, жадно льнут к цветкам, лакомятся нектаром. Как же иначе найти друг друга в такой большой и безжизненной пустыне. Но истинными хозяевами цветов караганы являются большие желто-коричневые пчелы-антофоры. Это их хозяйство. Только они умеют по-настоящему раскрывать цветы этого растения. Там, где «лодочка» отходит вниз, «весла» расправляются в стороны, а вверху начинает пылать красивый «парус». Пчелы переносят на своем пушистом костюме пыльцу. Блестящие гладкие бронзовки — расхитители чужого добра, от них растению нет никакой пользы.

С громким жужжанием подлетает к карагане очень крупная сине-фиолетовая пчела-ксилокопа и, покружившись, уносится вдаль. Куда? Всюду голые камни, сушь, нет нигде более цветов. Некуда деваться ксилокопе, через несколько минут она снова прилетает, потом вновь скрывается. И так много раз. Бедная одинокая ксилокопа! Затерялась в большой пустыне и боится расстаться с кусочком зелени.

Наверное, в этом маленьком мирке с цветущей караганой все хорошо знают друг друга. Увидев ксилокопу, в воздух взмывает бронзовка, и, погонявшись за пчелой, возвращается обратно. Но тут поднимается другая, и опять происходит веселая погоня в воздухе, неожиданные нападения, взлеты, повороты и пике. Что это? Игра, соревнование в ловкости или выражение вражды? Но бронзовка — не чета ловкой ксилокопе, которая будто издевается над грузными жуками-увальнями.

Весь этот эпизод мог бы показаться случайным, но жуки слишком явно гоняются за синей пчелой, а ей это будто даже нравится, она рада хотя бы такому развлечению в своем одиночестве. Только коричневые пчелы равнодушны к ксилокопе. Они очень заняты.

Неужели ксилокопа будет все время крутиться возле этого зеленого пятнышка? Или, наконец, решится и ринется в обширную каменистую равнину к реке, к очень далеким зеленым тугаям, к своим собратьям, к другим цветам, ожидающим ее, искусную опылительницу. Ведь у нее такие сильные крылья и такой быстрый полет!

Обманные цветки

Небольшой низкий выступ берега порос разнолистным тополем и сине-зеленым тамариском. Крохотные полянки между ними покрыты низкими травами. Недалеко у берега реки возвышается откос из щебня, за ним простирается до самых синеющих вдали отрогов Джунгарского Алатау обширная каменистая пустыня. Издалека я вижу полянку оранжевого цвета, видимо, украшенную какими-то небольшими цветами. Спешу к ней, так как знаю: где есть цветы, там обязательно будут и насекомые.