В мире насекомых. Кто они такие? Маленькие жители нашей планеты?..

Параболическое зеркало

В ущелье гор Чулак мы заехали поздно, чтобы переночевать. Рано утром сперва раздалось характерное квохтанье кекликов. Птицы шли на водопой. Потом совсем рядом с палаткой послышались громкие звуки какого-то покрякивания. Пришлось подняться с постели. Через капроновую сетку дверки палатки я увидел забавную картинку. На большом камне, в нескольких метрах от нашего бивака собралась целая стайка забавных каменных куропаток. Вытянув шейки, они будто с недоумением разглядывали желтую палатку, нерешительно переступая с ноги на ногу.

Обозрение необычных предметов, столь неожиданно появившихся на знакомом водопое, продолжалось долго, пока мое неосторожное движение не напугало птиц, и они, будто по команде, с громким шумом разлетелись и, приземлившись, побежали по склону ущелья.

Солнце только взошло, осветило вершины гор ущелья, а на дне его еще лежала глубокая тень и прохлада. Мой фокстерьер, любитель поспать в тепле, дрожа от прохлады, быстро сообразил, где можно погреться, и помчался на солнечный склон.

Долго и медленно приближалась к нам по склону солнечная полоска, когда она дошла до ручья, неожиданно над зарослями татарника и мяты пробудились многочисленные насекомые, зареяли бабочки, загудели шмели и пчелы, стали носиться юркие мухи.

Пора было продолжать наше путешествие и возвращаться обратно в пустыню. Медленно спускаясь по ущелью, лавируя между камнями, опасаясь задеть их машиной, я поглядываю по сторонам. Вон по склону горы поскакал зайчишка и переполошил фокстерьера. Пронеслась стайка молодых розовых скворцов. Десяток сорок, наверное, семейный выводок, опустился в ущелье откуда-то сверху. Что-то усиленно раскапывали на склоне горы кеклики. Увидев машину, они с громким шумом разлетелись в стороны. Вместе с кекликами искала поживу и парочка удодов и несколько каменок-плясунь. Потом почти отвесно сверху вниз упала черная, странная птица, раскрыла крылья у самой земли, изящно спланировала и села на камни. За нею стремительно упала сверху вторая птица. Я узнал в них жителей гор — альпийских галок. Захрюкал на все ущелье сурок и, потряхивая полным тельцем, неуклюже поскакал к своей норе. Ручей кончился, исчезла сочная зелень.

Солнце светило сзади, и тень от машины бежала впереди нее. Среди темно-лиловых цветков василька бросились в глаза сверкающие на солнце ярко-белые чашечки. Растение созревало не сразу, некоторые его цветки еще цвели, и над ними трудились пчелы, другие же поблекли, в третьих уже созревали семена, которые начали разлетаться в стороны. От некоторых цветков остались одни чашелистики. Они были широко раскрыты, образовав подобие неглубокой, аккуратной, красивой чаши. Внутренняя ее поверхность была белой и гладкой, будто отполированной, она поблескивала и отражала солнечные лучи. Была она похожа на параболическое зеркало, в центре которого сходились солнечные лучи. Не случайно в одной такой чашечке я увидел греющегося после ночной прохлады клопа-черепашку, а в другой — большую серую муху. Насекомые нашли себе теплое местечко.

Но не для них так устроен цветок. Тут было какое-то другое значение. Видимо, гладкие чашечки существовали ради того, чтобы семена-пушинки легче соскальзывали в стороны от легкого дуновения ветра. Кроме того, быть может, отражение тепла солнца способствовало созреванию семян, расположенных в центре соцветия. Как бы там ни было, насекомые недурно использовали это своеобразное параболическое зеркало для того, чтобы согреться после прохладной ночи и поскорее приступить к активной жизни.

Розовая долина

Желтые бесконечные холмы пустыни. Давно высохла растительность, скупо греет солнце, по сухим холмам гуляют пыльные смерчи, завиваясь, поднимаются вверх и, неожиданно обессилев, падают на землю. Вдали, пригнув головы, пробегают горбоносые сайгаки и исчезают за горизонтом. Из распадка меж холмами выскакивает лисица и убегает, но, прежде чем скрыться, останавливается и, обернувшись, долго смотрит на нашу машину.

Сперва темным пятнышком, потом узкой полоской показываются впереди фиолетовые горы. Они колышутся в струящемся воздухе, меняют очертания. По мере приближения полоска гор становится все выше, постепенно темнеет, вскоре показываются красные скалистые вершины и черные осыпи мелкого щебня. Это горы Анрахай. За ними, я знаю, располагается обширная пустыня Джусандала, еще дальше — пески Тау-Кумы и, наконец, где-то совсем далеко от нас — синее озеро Балхаш в опаленных зноем желтых берегах.

Круче становятся холмы, рядом с красными скалами тянется ущелье, а на дне его — широкая, извивающаяся ярко-розовая полоса заполнила всю узкую долину. Кто бы мог подумать, что осенью в пустыне так пышно зацветают розовые цветы!