В моей руке - гибель

С первого взгляда и не поймешь, но… Может быть, излишняя подвижность всех черт? Гримасы? Казалось, человек всем лицом реагирует на каждый звук: крик ночной птицы, лягушечий хор, шум одинокой машины, проехавшей где-то далеко на шоссе… Колосов напряженно следил: сейчас, вот сейчас… Что он жаждал не упустить? Превращение человека в зверя? Бог ты мой! Медвежья шкура на плечах, клыки-когти…

В фильмах-триллерах со спецэффектами сколько раз на его глазах оборотень являл свой загримированный лик.

Ничего не произошло. Ничего ровным счетом. Человек взглянул на луну, вздохнул и медленно тронулся в сторону Мебельного поселка, мягко и бесшумно ступая по траве.

— Никита, мы его сейчас потеряем, — шепнуло в наушниках. — Все. Ушел. Пятый, ты его видишь?

— Да, идет по-прежнему берегом. Там ферма, между прочим, впереди. К ней он, кажется, и направляется. Ну что, Никита Михалыч, провоцировать будем, как и договаривались?

— Собака при вас? — хрипло спросил Колосов.

— Да. Она его пока не видит и не чует, ветер в его сторону. Ну?

— Пускай собаку, — приказал Колосов. — Мы сейчас идем. Только не стреляйте, что бы ни произошло!

Уже более не таясь, они с Сидоровым что есть духу помчались к излучине реки: участковый на бегу шепотом предупредил: держитесь самого берега, кромки, где песок. А чуть подальше в сторону грязь засосет, там место утоплое…

Издали послышался хриплый собачий лай. Овчарка взяла след. Этот прием с собачьей травлей — провоцированием фигуранта — тоже воспринимался коллегами и подчиненными Колосова из рук вон плохо. Они никак не могли уяснить себе, для чего это нужно? Колосов объяснял так, что и понять-то нельзя было. Знал, самое лучшее объяснение даст картинка, если только фигурант…

Они увидели ЕГО. Он стоял у самой воды, прислушиваясь настороженно к лаю. Науськанная овчарка, захлебываясь бешенством, вылетела из кустов, кинулась вперед и… Такого Колосов не ожидал! Пес подскочил, намереваясь было уже по всем правилам схватить нарушителя за руку, и… замер. Попятился, поджал хвост, глухо, злобно рыча. Человек пригнулся.

Его тело подобралось, мускулы напряглись и… Огромный прыжок — и овчарка (конечно, это был не бог весть какой чемпион, но все же нормальная служебная собака) с воем бросилась наутек. В кусты. А человек сиганул туда следом. Послышался треск веток, хриплое рычание, затем дико заскулила, завизжала собака…

— Снимай все! — только и успел крикнуть Колосов. Ей-богу же, как у Марка Твена — «человек укусил собаку»! Они ринулись туда.

На их глазах произошло что-то дикое. Вой оборвался, точно его ножницами обрезало. Они продрались сквозь заросли. ОН, сидя на четвереньках, уже припал к черно-желтому собачьему телу. Овчарка конвульсивно сучила ногами видимо, в агонии. Внезапно он развернул тушу к себе, рванул за заднюю лапу. Послышался хруст, треск и… Он разорвал собаке промежность, сунул руку в рану (кровь облила ему грудь), выдрал оттуда клубок внутренностей и… впился зубами — и тут…

Он увидел их. Лицо его дико исказилось. Он прорычал чудовищное ругательство, вскочил, точно его подбросило пружиной. Колосов ринулся ему наперерез, но… Мощный удар ногой в бок отбросил его в сторону. Человек бросился напролом через кусты, в лес. Послышался крик Сидорова: он старался гнать беглеца прямо на «источники». Колосов перевел дух, в глазах его было темно. Крики… только бы не было стрельбы… Пусть орут: «Стой, стрелять буду!» Что ему эти предупреждения? Разве медведю на охоте орут: стой, лапы вверх? Лишь бы они не стреляли в него… Он кое-как поднялся, побежал в сторону, откуда доносились крики, ругательства, чьи-то бешеные нечеловеческие яростные вопли. Псих… садист, животное, медведь… пса жалко, эх, пропал ни за грош… зато кадры… Теперь и в суде, и везде… Бок болит, ребра, наверное… Хрен с ними… Сеть, сеть тут нужна на медведя-то… Или рогатина…

Базаров дико орал, извивался. Его еле удерживали трое сотрудников милиции, четвертый же пытался надеть ему наручники на перемазанные кровью и слизью руки. Один из сыщиков быстро перетягивал брючным ремнем, как жгутом, предплечье напарника (как впоследствии оказалось, прокушенное до кости). Сидоров, картинно стоя в классической стойке для стрельбы, целился в Базарова из пистолета, крича: «Не двигаться! Я кому сказал, подонок, стой смирно!» Но Колосов знал: любые предупреждения напрасны. Это существо сейчас их не слышит. Может, потом, когда припадок кончится… Но когда он превратился в ЭТОГО ВОТ? Когда увидел собаку? Когда сломал ей шею, почувствовал вкус ее крови?

Или еще раньше, когда лежал в траве под звездами? Или еще раньше, когда что-то позвало его в ночи и он покинул стены дома и…

Наручники наконец защелкнулись. Но Базаров вырвал скованные руки, с размаху ударил ими одного из сыщиков под дых и рванулся…