В моей смерти винить президента... (сборник)

Он затыкает уши. Она, злорадно улыбаясь, протягивает Ему вибрирующий мобильник.

Он (берёт телефон): – Да, дорогая. Нет, не дрожит голос, это поезд вибрирует. Кто орёт? Это женщина в коридоре рожает. Что значит – опять?! А, ну да... Нет, это другая женщина. Тут периодически все женщины рожают. Откуда у меня попутчики, я же выкупил всё купе, ты же знаешь!...

В коридоре звонко кричит младенец.

Слышатся вопли, аплодисменты, хлопки шампанского.

Он : – Кажется, родила... (Высовывается из купе) Девочка или мальчик? (Сообщает в трубку) Девочка, но крупная, как мальчик. Извини, дорогая, я сам ничего не понимаю. В компьютере произошёл сбой, и полстраны поселили на одно место. Да, к полковнику. Я тоже говорю – бордель, а не СВ, да, я тоже так считаю, да... То есть, нет, это не моя девочка родилась! Ничего я не радуюсь! Это не я шампанское открывал! Тьфу ты!!!

Швыряет мобильный в окно.

Она молча пьёт чай.

Он тоже молча пьёт чай.

Это похоже на поединок.

Когда чай заканчивается, Она ложится и отворачивается к стене.

Он тоже ложится и нервно открывает Джеймса Джойса. Держа книгу вверх ногами, пытается читать.

Через некоторое время закрывает книгу.

Он : – Нет, это невозможно!

Она : – Вы держите Джойса вверх ногами.

Он : – Для этого произведения это непринципиально. Слушайте, а откуда вы знаете? Вы же лежите носом к стене!

Она : – Знаю.

Он (вышвыривает книгу в окно): – Послушайте, не могли бы вы повернуться?!

Она : – Нет.

Он : – Мне надоело обозревать вашу... филейную часть. Я не для того покупал это место!

Она (подпрыгивая, словно ужаленная): – Чем вам не нравится мой... моя...

Он (язвительно подсказывает): – Филейная часть!

Она хватает свой чемодан.

Он вырывает его и ставит на место.

Она хватает. Он ставит.... Это происходит довольно долго.

Наконец, она устаёт.

Тяжело дышат, сцепляются взглядами.

Он : – Я в ресторан.

Уходит, хлопая дверью.

Она (кривляясь, передразнивает): – Я в ресторан! В халате!

Падает на кровать.

Она (шепчет): – Я разрываю контракт, я разрываю контракт, я разрываю контракт... Нельзя так ненавидеть клиента. Клиента ни ненавидеть, ни любить нельзя!!!

Берёт свой телефон. Снова суёт под подушку. Берёт-суёт, берёт-суёт, берёт-суёт...

Она : – Нет, тридцать процентов от стоимости контракта, это серьёзно. Надо терпеть! Надо работать! (Сжимает кулаки, зажмуривается, топает ногами) Чёртов СВ! Чёртов компьютер! Чёртов клиент!

Срывается с места, переодевается в вульгарно-яркий халат, вызывающе красится, вешает над входом боа.

Поёт разбитную песенку. Тасует карты, закуривает сигарету в длинном мундштуке.

Вагонное радио весёлым женским голосом сообщает: «Уважаемые пассажиры, в нашем вагоне, ну, вы, хи-хи, знаете... можно принять душ в специальном, хи-хи, отстань, этом... ха-ха-ха!»

Она (улыбаясь): – Помирились! Помирились Колупаевы!

В купе врывается Он, закрывает дверь на замок и прижимается к ней спиной, как пугливая барышня.

Она (невозмутимо тасуя карты и пуская дым через нос): – Снова кто-то рожает?

Он (задыхаясь): – Там... это... Ещё шесть билетов на место полковника продали!

Она громко хохочет. Шёлк халата соскальзывает с Её ног, обнажая их почти до бедра.

Он (шёпотом): – Тс-с! Сейчас все сюда припрутся! А там цыганский барон и пять его цыганских дочерей! Шуму будет, гаму...

Она (в ужасе): – Не хочу цыганского барона!

Он : – А я-то как не хочу! А в особенности пять его дочерей.

В дверь громко стучат. Что-то говорят по-цыгански.

Они заговорщицки переглядываясь, сидят тихо, как мыши.

Цыганский гомон удаляется.