В моих глазах – твоя погибель!

Мужчины не только делали ей нескромные предложения, но и довольно часто влюблялись и даже иногда звали замуж. Однако Женя никому не отвечала взаимностью, а выходить замуж без любви она считала куда более безнравственным, чем менять любовников без счета. Честно говоря, даже если бы совершилось чудо и она все-таки забеременела, она вряд ли вышла бы замуж за мужчину, который наградил ее ребенком, – если бы, конечно, не была влюблена в этого мужчину до одури.

Хватит! Один раз уже чуть не совершила такую ошибку – роковую ошибку! Она один раз уже чуть не вышла замуж по расчету!

Она чуть не вышла замуж за собственного брата.

Вдруг отчетливо возникло перед ней Сашкино лицо: бледное, измученное, виноватое.

Потом вдруг его заслонила голова огромного тигра, и Женя вздрогнула.

Что за бред…

Нет, это не дело. Пора наконец перестать то и дело нырять в прошлое и корить себя за чужую вину. И Саша должен перестать это делать.

«Надо дождаться весны и съездить в Хабаровск, – вдруг решила она. – Дать телеграмму Саше в его Аянку, вызвать его на переговорный пункт, всё обсудить, потом встретиться, поехать домой вместе…»

– …Жень! – врезался в ее сознание обиженный голос. – Ты чего? Забыла обо мне?

Женя очнулась от воспоминаний – и не могла не рассмеяться. Сергей, надув губы, лежал голый в постели, а она как села на табурет, снимая торбас, так и сидела, утонув в своих невеселых мыслях.

– Женька! Ну ты что? – по-детски жалобно позвал он, и Женя снова засмеялась.

– Иду, Сережа, – ответила она ласково, и в это мгновение в дверь кто-то постучал.

Женя глянула в окно.

Ничего себе! Сколько там времени прошло с тех пор, как она стояла на солнечной полянке, искрящейся снегом? Какой-то час, не больше! А на дворе сущее светопреставление. Дворик уже весь заметен, а человек, стоящий на крыльце, похож на снеговика, который решил сойти со своего места посреди двора и побродить по сугробам.

Да, вот такие погодные причуды случаются на побережье!

Женя приложила ладонь щитком ко лбу и вгляделась в снежную сумятицу. «Снеговик» в эту минуту тоже наклонился к окну и махнул ей рукой.

– Сережка, там, кажется, Иван, ну, тот, с радиостанции, – сказала она. – Который меня вчера учил морзянку выстукивать, помнишь?

– Еще бы, – пробурчал Сергей, выбираясь из постели и натягивая свои ватные штаны прямо на голое тело. – Я думал, он тебя сожрет глазами. И ручонки тянул куда не надо. Открой, пожалуйста.

И плюхнулся на раскрытую постель, натягивая унты.

Женя потянула дверь, и в комнату ворвалось белое облако холодного воздуха. Когда оно рассеялось, перед Женей и в самом деле оказался радист Ваня. Он заиграл было глазами, разулыбался, однако тут заметил полуодетого Сергея, сидевшего на откровенно разобранной постели, и заметно погрустнел.

Сунул руку за пазуху и достал бланк радиограммы.

– На, Серега! Сонный час отменяется! – сообщил Ваня не без толики злорадства. – Автоматический маяк на южной точке, почти при входе в пролив, погас.

– Да ты что?! – ошеломленно уставился на него Сергей. – Ничего себе! Вот радость-то!

– Катер вызывать?

– Да куда же деваться, – уныло кивнул Сергей.

– Такое, Серега, твое цыганское счастье, – ухмыльнулся Ваня. – Но ты не горюй, я твою гостью поразвлеку. Продолжим вчерашний курс молодого Маркони.

– Мне кто-нибудь объяснит, что случилось и зачем нужен катер? – раздраженно спросила Женя. – Ты куда вообще собираешься, Сережа?

– Маяк – так называемый проблесковый[50], – конечно, работает, в автоматическом режиме, – пояснил Сергей. – Но баллоны с ацетиленом мы меняем вручную. Через определенный промежуток времени. Их там еще немалый запас. Доставляем их туда летом – сразу на год. Раз в месяц меняем. Однако иногда баллоны попадаются бракованные, гаснут неожиданно. Тогда приходится срочно добираться до маяка в любое время и в любую погоду. Иначе суда не рискнут зайти в пролив. Во-первых, в это время года там могут столпиться многолетние льды, а во вторых, есть шанс наскочить на скалы, лавируя между льдинами. Маяк должен гореть, хоть тресни. То есть я ухожу.

– Я не дам ей заскучать, старик, – радостно сообщил Ваня. – Сейчас свяжусь с катером – и вернусь.

Похохатывая, он выскочил за дверь, и в окно было видно, как навстречу ветру медленно движется снеговик, в которого мигом превратился радист.

Сергей неохотно всовывал в торбас вторую ногу. Вид у него был хмурый – хмурее некуда.

– Когда я уйду, дверь закрой, никого не впускай. Хотя Ванька – он ведь такой змей, что куда угодно вползет! – простонал он с бессильной злобой.

– Ты что, так и поедешь без нижнего белья? – с невинным видом спросила Женя. – Замерзнешь ведь. На море холодно.

Сергей хмуро зыркнул на нее и опять начал стаскивать торбаса и штаны.

– Сереж, да хватит дуться! – рассердилась Женя. – Выкинь ты этого Ваньку-ключника из головы!

– А почему он ключник? – озадачился Сергей.

– Потому что радист ключом работает, неужели непонятно? – бросила Женя. – Имей в виду, он меня ничуть не интересует. И вообще, я поеду с тобой.

– Что?!