В море, на суше и выше...

Осознав, что грядет смертоубийство в особо циничной форме, Бедуин кинулся в оружейную комнату, отомкнул решетчатую дверь и мгновенно заперся изнутри на наружный висячий замок...

63. Как же так?

Рассказал шеф.

Несколько лет ему пришлось служить в Марах (Туркменская ССР). Место дикое, климат сумасшедший, даже спиться невозможно, потому что жарко. И вот со скуки офицеры решили заняться каратэ. Нашли в городе тренера из местных, по очереди возили его в гарнизон на тренировки и обратно на своих машинах. И вот, как-то раз выпало отвозить тренера в город шефу.

Ну, он тренеру и говорит:

— Давай ко мне зайдем, отдохнем немного, чаю попьем, а потом я тебя отвезу.

— Нельзя, — отвечает тренер. — После тренировки три часа воду пить нельзя, а то сердце посадишь...

Я, конечно, промолчал, — рассказывал шеф, — все-таки уважаемый человек, сэнсей, а сам подумал: эх, бескультурье наше, мы-то каждый раз после тренировки спирт пьем...

64. Пиф-паф

Старший лейтенант Антощенко совершил глупость. Глупость была большой и непоправимой. Окончив институт инженеров гражданской авиации, тогда еще просто Антощенко угодил на 2 года в армию.

«Пиджаку» Антощенко армия, на удивление, понравилась и он написал рапорт с просьбой оставить его в кадрах. «Кадры» страшно удивились, но виду не подали и рапорт удовлетворили. На дворе был 1982 г., поэтому служить теперь уже лейтенанту Антощенко предстояло еще 23 года...

Примерно через полгода, как писал классик, розы на щеках юного старлея увяли и превратились в лилии. Ему мучительно захотелось на гражданку, но... не тут-то было! Рапорта с просьбой об увольнении возвращались обратно с разнообразными витиеватыми резолюциями, смысл которых можно было коротко передать фразой: «Хрен тебе!». Антощенко с унылой периодичностью таскали на разные парткомиссии, где мордастые политрабочие вдохновенно затирали ему про «почетную обязанность»...

Тогда Антощенко запил. Командир части сделал ответный ход, отправив неумелого алкоголика в наркологическое отделение военного госпиталя. Вернулся он оттуда совсем уж уродом, так как начисто потерял способность к употреблению спиртных напитков любой степени тяжести.

Не сработала также попытка уволиться по здоровью, уйти в монахи и многократно злостно нарушить воинскую дисциплину.

И тогда у Антощенко под фуражкой что-то щелкнуло. При встрече с сослуживцами он, не здороваясь, стал вытаскивать из воображаемой кобуры воображаемый пистолет, спускал предохранитель, наводил ствол на обалдевшего коллегу и произносил: «Пиф-паф». После чего убирал оружие и, не попрощавшись, уходил. На лице его поселилась тихая улыбка, а глаза смотрели, в основном, в глубины собственного «Я».

После виртуального отстрела большей части офицеров, включая командира полка, народ стал задумываться: а ну как дураку в руки попадется что-нибудь более осязаемое...

В конце концов, командир вызвал к себе начальника штаба и, пряча глаза, сказал:

— Ты, это, придурка этого, Антощенко, в наряды не планируй, в караул тоже... А то перестреляет полштаба и ему за это ничего не будет, потому что псих же явный!

Уже у дверей командир добавил:

— И на полеты, на полеты тоже не ставь — от греха! Чтоб ноги его, бля, ворошиловского стрелка, там не было!

Для Антощенко началась фантастическая жизнь. Все офицеры, уподобляясь волна-частицам, метались по аэродрому, взлетали и садились самолеты, выпускались боевые листки и только он оказался выброшенным на берег бурного военно-воздушного потока. О его существовании напоминали только неизменные «пиф-паф», которые раздавались то из курилки, то из столовой. За зарплатой он, правда, аккуратно приходил, не забывая при этом «пристрелить» начфина.

Через два месяца стрелка вызвал к себе командир части.

— Хуй с вами, товарищ старший лейтенант, — миролюбиво начал беседу полковник, — командующий удовлетворил ваш рапорт Q6 увольнении.

В глазах Антощенко метнулось пламя. Внезапно в правой руке у него возник воображаемый пистолет. Натренированным движением теперь уже просто Антощенко вложил пистолет в кобуру и доложил:

— Товарищ полковник, старший лейтенант Антощенко стрельбу окончил!

65. А мне летать охота!

В одном среднеазиатском гарнизоне летчики очень обижались на погоду.

Парадокс заключался в том, что погода была хорошей. Просто отличной! А нужна была, наоборот, плохая. Все упражнения курса боевой подготовки для простых метеоусловий (ПМУ) были давно выполнены, а сложных условий (СМУ) не было. Нет налета — нет классности, нет выслуги, нет надбавок к зарплате...

Каждое утро летный состав задирал головы и с отвращением разглядывал бездонное небо, с которого полыхало Солнце. На начальника метео сначала смотрели с надеждой, затем со злобой, потом с отвращением. Кто-то даже предложил совершить ритуальную жертву, чтобы задобрить небеса, причем в качестве агнца предполагалось заклать несчастного метеоролога...

И вот, как-то утром на КП вломился один из летчиков и, пренебрегая нормами воинской дисциплины, заорал:

— Командир! Там! Облако!!!