В море погасли огни (блокадные дневники)

Девочка шла молча и то ли от страха, то ли от волнения часто облизывала губы, точно хотела пить. Луна светила слишком ярко, нас могли увидеть из окон дома. Мы спрятались в тень двух сросшихся берез. И Ауля вдруг шепотом предупредила:

- Туся заругает, если узнает, что мы целовались.

- А мы ей не скажем, - пообещал я.

Неумело поцеловавшись несколько раз, мы разошлись по домам радостно потрясенными, словно постигли сладкую тайну взрослых.

Второе свидание под березками было последним: детдом покидал летний лагерь. Прощаясь, мы дали клятву писать письма друг другу каждый день. В сентябре клятва выполнялась довольно аккуратно: письма приходили через день, а в декабре - через неделю, а к весне переписка сошла на нет. Мы не встречались более пятнадцати лет. Хотя Ауля, несколько раздобрев, обрела более пышные формы, все же в ней что - то осталось от той наивной девочки с косичками.

Сойдя на берег, я остановился невдалеке от Аули и попытался перехватить ее взгляд. Она это почувствовала и, видимо приняв меня за навязчивого нахала моряка, недовольно нахмурилась. Но любопытство все же заставило ее взглянуть на меня... И вдруг суровость словно сдуло с лица, морщинки на лбу разгладились и глаза засветились.

- Ой, Пека, ты моряком стал! Тебе очень идет морская форма.

Радуясь встрече, она подхватила меня под руку и потянула из толпы зевак в сторону.

- Ну, рассказывай... что ты? Как ты? Есть ли жена, дети?

Мои ответы были короткими.

- Есть сын, он сейчас с женой в эвакуации. Моряком стал недавно. Ну, а как ты... Туся?

- У нас без катастроф. Окончили школу, вузы, но рано повыскакивали замуж.

- Счастлива?

- На такие вопросы сразу не отвечают. Семейная жизнь - дело сложное. Ты меня проводишь? Я здесь недалеко живу.

Мы прошли с ней несколько улиц Васильевского острова, вспоминая старых знакомых, и остановились на углу Первой линии. Здесь Ауля сказала:

- Сегодня вечером ко мне зайдет Туся. Если захочешь увидеть, приходи к семи. Вот тот дом, четвертый этаж...

Назвав номер квартиры, она ушла, а я постоял еще немного и посмотрел, в какой подъезд Ауля войдет.

Возвращаясь на корабль, я пытался понять: осталась ли хоть частица юношеского чувства? Нет, встреча не взволновала, хотя любопытно было узнать, изменились ли сестры. Когда - то Туся видела во мне и сверстниках - лужанах невежественных провинциалов, которых пыталась учить хорошим манерам. Она ведь была девочкой из большого города! Какой же стала теперь эта гордячка?

Вечером, тщательно выбрившись и подшив свежий подворотничок, я отправился на Первую линию. По пути заглянул в кондитерскую. В магазине все полки были пусты. Продавщица вытащила из - под прилавка выцветшую коробку дорогих конфет.

- Раньше не брали таких дорогих, а тут словно с ума посходили, что не выставь - нарасхват. Для фронтовиков под прилавком держу, - сообщила она по секрету. - Две последние остались.

- Что же вы завтра будете делать?

- Эвакуируюсь, - со вздохом ответила она.

Сестры уже ожидали меня. Они явно готовились к встрече: у обеих аккуратно были уложены волосы. Младшая надела цветастое шелковое платье, а старшая - бархатное. Но темное платье не могло скрыть расплывшейся талии Туси. Напудренная, с подкрашенными губами, она выглядела старше своих лет. Косметика не стерла морщинок у глаз и рта. Туся жеманно протянула руку и спросила:

- Надеюсь, научился целовать дамам ручки?

- К сожалению, еще не освоил, - как бы сокрушаясь, признался я и запросто пожал ей руку.

- Да, да... очень мало изменился, - заключила Туся. - Ауля права. Скажи, а ты в военных делах что-нибудь понимаешь?

- Смотря в каких.

- Скоро немцы будут в Ленинграде?

- Я думаю, что они попадут сюда только пленными.

- Вы, военные, льстите себе. А мы думаем другое. Уже никто не верит в то, что будете воевать на чужой территории. На своей бы удержаться! За каких-нибудь полтора месяца немцы уничтожили нашу авиацию и

танки... Восстановить потери невозможно. В Ленинграде сами рабочие разобрали станки в цехах и эвакуировались куда - то на Урал. А ведь могли выпускать и самолеты и танки.

- Эвакуация заводов в тыл - мудрейшее решение, - возразил я. - Они там будут восстановлены и в спокойной обстановке начнут выпускать продукцию.

- А разумные люди говорят, что наша промышленность разгромлена до прихода немцев. Они идут беспрепятственно, а вы все хвастаетесь.

Таких резких суждений о ходе войны я еще не слышал. Навряд ли Туся самостоятельно пришла к таким умозаключениям. Она и прежде умела подхватывать чужие мысли и выдавать за свои. Значит, в городе существуют люди, которые поддаются панике. Их надо терпеливо убеждать.

- И немцы уже близко, - подхватила Ауля. - Копальщиц противотанковых рвов фрицы забросали листовками: "Ленинградские дамочки, не копайте ямочки. Убегайте, любочки, шейте модны юбочки. Скоро встретимся".

- Ну и что же, дамочки вернулись домой и шьют новые платья для встречи? - уже обозлясь, спросил я.

- Мы не шьем, как видишь, ходим в старых. Но хотим, чтобы мужчины не пятились бесконечно, - так же зло ответила Туся. - Куда вы денетесь теперь на своих кораблях?