В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей

На ремне через шею он носил довольно тяжелый ящик с книгами. Нельзя сказать, что их он как-то навязывал для чтения: москвичи сами очень охотно старичка приглашали в свои лавки и городские учреждения. Здесь книги разбирались хозяевами и приказчиками магазинов, различными служащими. Произведения читали, а потом возвращали обратно в «ходячую библиотеку». За услуги дедулька брал совсем невысокую оплату, и такая незамысловатая работа позволяла ему худо-бедно жить.

Книгоношу никто и никогда не обижал. Его уважали, любили. Других подобных просветителей в Москве, пожалуй, и не было…

А вот площадь других Триумфальных ворот, которые до их сноса украшали Москву у Тверской заставы, собрала однажды около своей арки огромную толпу зевак.

Не менее тысячи человек 4 октября 1904 года наблюдали за действиями одного чудака, обострение болезни у которого, как часто бывает у психически больных, пришлось как раз на ту осень.

Это был обыкновенный городской оборванец, который по железной лестнице, что была крепко приделана сзади Триумфальных ворот, быстро взобрался на самый верх арки прямо к железным коням.

Седлать символических животных и садиться на них молодой человек не стал. Непродолжительное время полюбовавшись видами на Санкт-Петербургское шоссе и, с другой стороны — на Тверскую улицу, он помахал рукой народу внизу и спустился к нише, в которой стояла статуя Венеры. Почему и чем собственно Венера привлекла незваного посетителя, осталось известным лишь ему одному.

Когда зевак у арки собралась «большая кучка» и все затихли, вдруг у всех на глазах женщина-красавица получила звонкую дерзкую пощечину от психа-пришельца. Опозоренной, ей пришлось молчаливо сохранить свою позу, запечатленную скульптором И. Витали.

А между тем наглец на все стороны раскланивался собравшейся многочисленной публике. Никто ему, конечно, не хлопал, не подбадривал.

После такого представления, несмотря на возмущенный ропот людей, довольный парень улегся спать на площадке позади статуи.

Кто-то из толпы позвал к Триумфальной арке городских пожарных, и те решили своими силами снять безумца.

Неизвестно, уговаривал ли или чем-то грозил верхолазу взобравшийся наверх брандмейстер. Однако тот спускаться самостоятельно никак не желал.

Пасхальное разговенье на крыше во время наводнения 1908 года

Отважный (теперь это слово определяло действительно смелого человека) пожарник на значительной высоте, в борьбе при сопротивлении, связал нарушителя общественного спокойствия. Веревку он каким-то образом зацепил за детали арки, и с помощью команды пожарных несчастный больной был спущен на землю.

«Артиста», устроившего этот редкий спектакль, незамедлительно доставили в полицейский участок.

Часть VI ПРАЗДНИКИ

Сорок сороков

На протяжении нескольких лет в нашей стране о празднике Рождества Христова начинают говорить задолго до этого дня. Равняясь на Запад, где католики справляют это торжество 25 декабря, многие русские люди к этой дате покупают подарки, некоторые деятели искусства устраивают представления с названиями типа «Рождественские вечера» и проч. Состоятельные россияне едут в Европу, чтобы там достойно отметить это событие.

Магазины на Тверской улице. Начало XX века

Путаницу в российский календарь в 1918 году внес декрет советской власти, отделившей церковь от государства. Национальные традиции были утрачены, многие из них оказались и вовсе под запретом. Хорошо, что в последние годы русская церковь стала возрождаться. Наши соотечественники хотят теперь больше знать о старых обычаях на Руси, чтобы как-то сократить насильственный разрыв с прошлым.

В старину не русские люди хотели посмотреть на праздник Пасхи и Нового года за границей, а к нам, в Москву, стремились в эти дни попасть иностранцы, чтобы увидеть много интересного и запоминающегося. Традиции русского народа всегда удивляли иноземцев.

Нигде в мире не было города, имевшего такое обилие культовых сооружений, как Москва. О Москве говорили: «сорок сороков». Это не простая цифра, а — понятие. Слово «сорок» на татарский лад в старину означало «великое множество».

Собственно, церквей в златоглавой было, конечно, не 1600. Но вот число всех церковных приделов (главных, пристроенных, в приходских, домовых, монастырских церквах) при точном подсчете могло быть и больше. Никто и никогда их не пересчитывал. Даже высшие церковные служители не знали суммарного количества. У них шел примерный учет по сведениям свечных заводиков: какие церкви и сколько покупали свечей…

«Москва — всем городам мать». По большому количеству церквей наш город отличали от других: «В Москве — каждый день праздник». Ведь почти ежедневно юлианский календарь величает святого, а московские церкви имеют приделы многим из них.

Пасхальный благовест всех московских церквей завораживал душу не только русского человека, но и гостя, прибывшего из-за рубежа. Звон под куполом московского неба был просто неописуем…