В мышеловке

- Ничего с твоими глазами не случилось, - громко ему в ухо сказал я.

- Черт возьми, это мои глаза, и если я говорю, что они горят, значит, они горят.

- Ты прекрасно знаешь, что не ослепнешь, и перестань кричать.

- Это не твои глаза, негодяй.

- Ты пугаешь Сару.

Эта информация сразу дошла до него. Он опустил руки и перестал метаться по залу.

При виде его лица гул веселого ужаса прокатился среди ошеломленных зрителей. Кляксы краски с палитры молодого человека окрасили подбородок в желтый и голубой цвет, из покрасневших и правда очень болезненно выглядевших глаз струйками стекали слезы.

- Господи, Сара, - бормотал он, - прости меня. Этот подонок прав. От скипидара еще никто не ослеп.

- Это ненадолго, - объяснил я, потому что сейчас из-за слез он, наверно, и впрямь ничего не видел.

Но враждебность Сары ко мне была несокрушима.

- Вызовите «Скорую помощь», - приказала она.

- Все, что ему нужно, это вода и время, - покачал я головой.

- Тупая бессердечная свинья, - Сара явно усвоила лексику Джика, - ему нужен врач и больничное лечение.

Джик, доиграв роль в приключении, предложенном жизнью, достал из кармана платок и принялся осторожно вытирать слезы.

- Он прав, любовь моя. Как можно больше воды, как он и сказал. Надо промыть глаза. Отведи меня в туалет.

Сара не поверила, но подчинилась, и, поддерживаемый с одной стороны Сарой, а с другой - сочувствующим зрителем мужского пола, Джик торжественно двинулся к дверям, будто ослепленный Далилой Самсон в любительском спектакле. Хор, не очень большой, потому что зрителей в зале было немного, с упреком уставился на меня и ждал следующего акта.

- Полагаю, - медленно начал я, - никто не разговаривал с молодым человеком, прежде чем это случилось?

- Мы разговаривали с ним, - возразила женщина, удивленная вопросом.

- И мы тоже, - поддержала ее другая.

- О чем?

- О Маннингсе, - в один голос ответили обе женщины, глядя на картину с цыганами и пони.

- Но не о его собственной работе? - Я наклонился и поднял мольберт, желтая полоса пересекала аккуратно намеченные контуры, результат хлопка Джика по плечу.

Обе леди и сопровождавшие их мужья сообщили, что они говорили с молодым человеком только о Маннингсе, о том, как приятно было бы, вернувшись домой, повесить его картины на стенах собственной гостиной.

- Полагаю, - медленно улыбнулся я, - он не знал, где можно купить картины Маннингса?

- Гм-м, понимаете, - ответили они, - такое совпадение, он случайно знал.

- Где?

- Послушайте, молодой человек… - Старший из мужей, американец лет семидесяти с несомненной печатью богатства на манерах и поведении, начал шушукаться с остальными, подчеркивая свои слова взмахом правой руки. Не сомневаюсь, он говорил, дескать, нельзя допускать утечки информации, это может привести к убыткам. - Вы задаете слишком много вопросов. - Американец осуждающе разглядывал меня.

- Могу объяснить почему. Не выпить ли нам кофе?

Они посмотрели на часы и не очень уверенно согласились.

- Внизу в холле есть маленькая кофейная. Я видел ее, когда пытался догнать молодого человека… и спросить у него, почему он швырнул банку со скипидаром в глаза моему другу.

От любопытства у них порозовели щеки. Они схватили наживку.

Остальные зрители постепенно разошлись, я попросил моих собеседников минутку подождать, а сам пошел посмотреть вещи молодого человека. Ни на одной из них не было имени владельца. Все необходимое для работы из художественных магазинов, не самодельное, снаряжение не студента, а профессионала, дорогое и высокого качества. Все не новое, но и не старое. Сама картина была стандартного размера, приготовленный для коммерческих целей твердый холст, а не дешевое полотно. Я сложил все вместе, поднял пустые банки из-под льняного масла и скипидара и вытер руки тряпкой.

- Так и есть, - сказал я. - Идем?

Мои собеседники - все американцы, все богатые, все отошедшие от дел и любящие скачки. Мистер и миссис Говард К. Петрович из Риджевилля в штате Нью-Джерси и мистер и миссис Уайтт Л. Минтчлесс из города Картера в штате Иллинойс.

Уайтт Минтчлесс, тот, кто не хотел делиться информацией, взял руководство нашим маленьким собранием в свои руки и заказал четыре кофе с мороженым и один черный для себя. Это был седой мужчина в очках с темной оправой, бледным лицом и спесивым видом.

- Итак, молодой человек, мы хотим услышать все сначала.

- М-м-м. - Хотел бы я знать, где начало этой истории. - Юноша-художник напал на моего друга Джика, потому что тот назвал его преступником.

- Угу, - подтвердил мистер Петрович, - я слышал, потому что как раз выходил из зала. За что ваш друг назвал его преступником?

- Копировать хорошие картины совсем не преступление, - демонстрируя знание дела, вмешалась миссис Минтчлесс. - В Лувре, в Париже, во Франции, невозможно подойти к Моне Лизе из-за вездесущих студентов.