В начале пути

Шло время. Изабелла защитила кандидатскую диссертацию. Отдел, где она работала, перевели в Черноголовку. Общение стало реже, затем прекратилось на некоторое время. Анну занимали домашние и рабочие заботы. Однажды перед праздником она написала подруге открытку с поздравлением, а в ответ получила весьма грустное письмо. За выпавший из общения период Белла ещё раз вышла замуж, на этот раз по большой любви, была очень счастлива. Защитила докторскую. Вскоре у неё обнаружили опухоль молочной железы. Операция оказалась недостаточно радикальной, и появились метастазы. Муж скончался от опухоли мозга. Белла звала подругу к себе. Ей не хотелось оставлять квартиру в Москве и квартиру в Черноголовке, а также любимую машину чужим людям. Она понимала серьёзность своего положения. Но ещё лучше понимали это «чужие люди». Когда Анна перезвонила в Черноголовку, Изабелла была уже в больнице. Ехать не было смысла. Единственное, что бы хотелось получить на память − это книгу Белкиных стихов. Но просьбу оставили без внимания: видно, раздел имущества был важнее. В интернете книга отсутствует, хотя упоминание о ней есть.

Вспоминая её, Анна задумывалась над совпадением. У неё позднее появилась очень близкая по духу подруга, которую тоже звали Изабеллой. Она также попала под излучение в том же возрасте, что и первая, хотя долго об этом не подозревала. Обе они фанатически любили свою работу, через что и пострадали. Обе потеряли дочерей, хотя по разным причинам. Две поэтессы писали хорошие стихи. Та и другая стали докторами наук. Такое сходство судеб скорее всего объясняется их принадлежностью к одному поколению, тем самым шестидесятникам, которые смысл существования видели в любимом деле и не жалели самой жизни для достижения благой цели.

Послесловие

Представить особенности того времени, да еще в сочетании с многообразием людских характеров и судеб, оказалось делом нелегким.

Середина ХХ века характеризовалась глобальными изменениями научных взглядов и появлением новых технологий в медицине. Молодые врачи того времени начинали свой профессиональный путь в непростой обстановке. Они постигали азы работы в условиях крайней скудости материального обеспечения даже в крупных клиниках, всеобъемлющего послевоенного дефицита, устаревших взглядов на методы диагностики и лечения. Проблемой было и то, что страна уже в течение нескольких десятков лет находилась за «железным занавесом», а Пермь вообще была закрытым городом, статус которого практически полностью исключал возможности международного научного обмена. Иностранная литература с начала 70-х доходила сюда с трудом и большим опозданием, иногда на многие годы, но даже и в этих условиях (а может быть, именно благодаря им?) медицина того времени была качественной, бесплатной и доступной, как и «лучшее в мире» образование. Последнее было намного ближе к практике, чем сейчас, и носило черты классического. Нас учили люди высокообразованные, с глубочайшей внутренней культурой. Стоит ли говорить, что и отношение к больным прививалось бескорыстное и ответственное.

Очевидно, что оценивать прошедшие события можно только с учетом условий, в которых они происходили. Теперешнему молодому поколению непонятно, как можно было работать в то, наше время. Мы, дожившие до настоящих времен эпохи материального оснащения, помним начало своей работы. Для воспитания врача необходимо было то классическое образование, которое мы в свое время получили. Субординатура, начало которой было положено именно нашим курсом, была совершенно необходима и очень бы пригодилась сейчас, чтобы на выходе получить мыслящего и ответственного врача. Недаром при начале обучения в операционной помогали субординаторам только специалисты высшей категории.

Бесконечные «оптимизации» пользы образованию не принесли. Какое-то время прорехи удавалось компенсировать студенческим кружком, но и это со временем превратилось в рутину и не стало давать того эффекта, который наблюдался изначально. Огромное количество современных опытных хирургов прошли в свое время эту школу и с благодарностью ее вспоминают. Новые образовательные подходы и законодательные инициативы лишили нас операционных дней, вернее, вечеров для кружка. Они же способствовали ликвидации студенческой практики в сельских и районных больницах, что было весьма полезным. Конечно, «человека нельзя научить». Он должен сам научиться. Но медицина относится к числу занятий, где главное – передача навыков и подходов «из головы в голову», «из рук в руки», «из глаз в глаза». Наставничество особенно важно в дисциплинах, где присутствует рукодействие. Разборы больных учат думать, показывают наглядно поведение врача, отношение к пациенту. Недаром это слово переводится как «терпящий». Поэтому так важна роль наставника, в чем у нашего поколения никогда не было недостатка. Для медиков не годится всякое «левое» образование – вечернее, заочное, а уж тем более дистанционное. В хирургии опытный специалист уже по кожному разрезу увидит, где учился оперировать человек, в клинике или в Ухрюпинске.