В начале пути [сборник рассказов]

Только некоторые все равно выжили. А жаль, в сорок первом это сильно сказалось. Веселю себя историческими байками, а сам уже к Железнодорожному подъезжаю. Заехал в «Мособлбанк», поговорил с управляющим дополнительного офиса, и стало нам с ним счастье. Он неплохо на комиссии заработал, а я через два часа дальше налегке поехал. Только смерть всего мира за спиной в прицепе, мелочь в сумке и три карточки банковских в офицерской книжке. Паспорта у меня за всю мою жизнь никогда не было. Витя Самоделкин шел давно к Брянску, перегонял трофейный прицеп. Дверки и стекло нам быстро поставили, и он сразу двинулся. Пусть руководители операции движение на трассе через спутник навигации наблюдают. А режим радиомолчания в таких акциях — вещь обычная. Не выходят на связь, значит, так командир решил. Хуже, когда эфир хрипит: «Все пропало, ведем бой, мы все погибли, выполняя приказ». Надеюсь, мы этой группе не дали тревожный сигнал подать. Пока все тихо. Обогнул я Москву областными дорогами, близко не приближаясь. Только мне встречи с патрулем городской комендатуры не хватало для полного счастья. Вышел на Смоленск и поехал на законсервированную базу. До ближайшей деревушки двадцать километров, должна была уцелеть.

Прицеп в гараж загнал, плиту входа опустил, для надежности электродвигатель подъема ворот отсоединил. Здесь в ручеек гидростанцию маленькую пристроили — ток всегда будет, пока вода течет. Вот прицеп с маячком затащим в место гиблое, можно будет с Самоделкиным сюда вернуться. Тихо здесь, по-домашнему хорошо. Маскировку восстановил, совсем свободен. От всего! Сейчас Вите карточку с его долей отдать, машинами поменяться, и на Припять, в болота непролазные. В сорок первом там десять тысяч танков советских пропало. Дернули они на четыре тысячи немецких танкеток по бездорожью и пропали в трясине бесславно. И наш прицеп там исчезнет бесследно. И все, кто ее захочет найти, пусть готовятся к неприятностям заранее.

За десять километров до Брянска на площадке стояночной я машину знакомую увидел. И две легковушки потертых рядом с ней. Подъезжаю вплотную, стая из пяти особей Вите знаки делает. Типа выходи, биться будем.

— Здорово, пацаны, какие проблемы? — спрашиваю с пулеметом наизготовку.

Главное при переговорах — уважительное отношение к собеседнику. Ты к нему по-хорошему, и он к тебе со всей лаской. Сразу парни вспомнили о делах неотложных, попрыгали в свои машинки и быстро уехали.

А мы с Витей обнялись. Отдал я ему карточку с его половиной.

— Пересаживаемся, — предлагаю. — Ты наш тягач или в часть любую сдай или продай незадорого, и езжай в свою Турцию. Тебе денег на всю жизнь хватит, если модель не заведешь. А то придется товар опять на продажу выставлять.

— Продать можно, и цену дадут настоящую, и по пути нам до Турции. Приятель у меня автоколонной заведует на Украине. Военный городок Чернобыль–4. Поехали вместе, — Самоделкин отвечает и карту разворачивает.

Те же болота, вид с юга. То ли мне не один черт, откуда в трясину заезжать?

— По машинам! — ору.

Движки ревут, а к парковке орлы милицейские с сиренами летят. Стукнули пацаны, что здесь у водителей пулемет есть. Да, не будем скрывать. Дали пару очередей — сразу мигалки погасли. Догадались, что руки здесь никто поднимать не будет. А мы кювет переползли не торопясь и по мелколесью прямо на юг и двинули. Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна ментов. Пока, наше вам с кисточкой. Так мы вдоль Сожа до Белоруссии и дотянули. Границы не заметили, а у Кричевска на трассу вышли.

Кофе попили, рубашки льняные с воротниками вышитыми купили, натянули сразу, шляпы соломенные нахлобучили, смотрим друг на друга, смеемся, сил нет, а остановиться не можем. Истерика, короче, у товарищей офицеров. Бывает после заработков крупных и спасения мира.