В начале пути [сборник рассказов]

Через три часа меня из вертолета выгрузили, рукой вдаль показали. Где-то там отдел кадров института размещался, в котором я лаборантом уже неделю по бумагам работал. За спиной рюкзак со снаряжением, чехол с «Винчестером» гладкоствольным, восьмизарядным, ничего более приличного сюда взять было нельзя, а вокруг суета. Пока мы летели, в России под Смоленском президент Польши разбился. Что ж, напоминание правителям — никто не живет вечно. Вот они — буквы огненные на стене. Что ему в том Смоленске надо было? Загадка, однако.

Под шумок я в военторге водочки прикупил и за пару бутылок до заставы на Кордоне добрался. До моего танка оставалось еще километров семьдесят. Последний рывок. Делай раз!

Давно, в школе еще, когда я под родным Харьковом оружие на полях старой войны раскапывал, со мной в паре старый уголовник работал. И мне хорошо, спокойно, и он был при деле. Учил он меня всяким хитростям, многие в течение жизни пригодились. Если я сейчас солдатикам начну водку навяливать — отберут и задержат до выяснения обстоятельств. Тут надо технически. Сейчас театр покажем.

— Эй, служивый, где тут у вас туалет? — кричу, за живот держась.

Пакет с бутылками на скамейку кладу.

— Присмотри за водочкой, себе больше бутылки не бери! — и в кусты, согнувшись.

Через десять секунд боец пакет хватает и через дорогу вскачь летит. Минута у меня есть. По минимуму. А мне хватит, историки — народ стремительный. Найдем мамонта в вечной мерзлоте на глубине пяти метров под землей — сразу вывод делаем: мамонты вели подземный образ жизни, роя себе ходы бивнями. Все по плану, идем за блоки прямо по дороге. Бегом, Призрак, здесь шутить не будут. Только у меня всю жизнь все всерьез. И в Африке по нам из всего стреляли, и в Белизе вертолетами утюжили, пока мы их аэродром не сожгли, а уж как мне в Гималаях перепало, лучше на ночь не вспоминать. Ничего, пока жив. Добежал до дерева на обочине дороги, присел. Поглядел назад, а там двигатели ревут, три «Урала» смену привезли. Все, никто обо мне никогда и не вспомнит. А выходить буду на севере, минные поля меня давно не пугают. Танго, господа. Все те же движения в танце и пары одни и те ж, лишь мальчик глядит угрюмо, как в душную даль уходят триста его спартанцев, триста его надежд. Тряпочки для обтирки и всяческие излишки смешались в свином корыте в объедочный парадиз, держи же меня за шкирку, живущий во мне мальчишка, держи же меня за шкирку, не дай мне сорваться вниз.

С северо-запада дымком пахнуло. Брошенный поселок. А что тут не брошенное на этих задворках мира? И там лагерь таких же нарушителей режима безопасности, каким только что стал я. Мне там предстоит ждать опытного человека с незамысловатым прозвищем Проводник. Должен прийти, если по дороге не погибнет.

Головой кручу во все стороны и под ноги поглядываю. Мины, змеи, проволока простая, петли из «егозы» высматриваю. Много человек придумал, чтобы братьям его жизнь медом не казалась. У автобуса разбитого в начале единственной улицы этого местечка часовой, ссутулившись, стоит. Обрез в руках баюкает. Неважно здесь с экипировкой, но народ настороже. Присел под кустик, ружье из чехла достал, зарядил и на плечо повесил. Чехол свернул, в рюкзак убрал. Водки последние три бутылки остались. Быстро разлетелась водочка. Не жалко, зато я за день уже на месте. Сижу под желтыми листьями акациями, на синей траве. Да уж, занесло в очередной раз. Пора знакомиться.

— Привет, — обращаюсь к человеку на посту.

Сам готов обратно в кусты прыгнуть: неизвестно, что он вчера пил, и что ему сейчас в голову взбредет. Когда шерпы услышали, что мы решили в Золотой храм идти через перевал Черной Смерти, они без разговоров за ножи схватились. Совершенно зря. Мы и одни прошли. Короче, при первом знакомстве надо быть готовым к неожиданностям — закон жизни такой.

— Чего надо? — довольно недружелюбно он интересуется.

— Должен здесь с Проводником встретиться, — отвечаю честно.

Мог бы и соврать, да зачем? Хорошая ложь дорого стоит, зачем ее бездарно тратить? Шагнул он молча в сторону, проходи, мол, не задерживайся. Я тоже не стал глупыми словами воздух сотрясать, обошел его и на запах травяного чая пошел вглубь поселка.

Вокруг костра четыре человека вольготно расположились. На поддонах разлеглись. С другого конца улицы тоже пост был.

— Ой, подивитесь, люди добрые, — запричитал один из лежавших, — кого к нам занесло! Чистенький, необмятый, с ружьецом новым, человечек из-за речки. Сейчас он все артефакты соберет, нам ничего не оставит! Горе-то какое!

Скучно старожилам, развлечься решили. Поддержим. По закону сцены местный предводитель в таких постановках участия не принимает. Со стороны смотрит. Значит, один из пока молчащей тройки. С оружием у них не очень хорошо. Желтая куртка — обрез, зеленый костюм — укороченный «Калашников», брезентовый дождевик — пистолет с глушителем. Да уж. В штате Техас им бензоколонку не ограбить.

— Не волнуйтесь, — говорю, — не конкурент я вам. Не нужны мне артефакты. Хочу для истории собрать ваш фольклор. Легенды там всякие, байки.