В неоновом свете (СИ)

С началом сентября, когда школьники вернулись в Хогвартс, Гермиона так или иначе стала все больше времени проводить с компанией близнецов. Ее приняли довольно легко: Ли отпустил пару сальных шуточек, Алисия дала ему учебником по макушке, Анджелина сказала не обращать на придурка внимания, братья Уизли заржали, Кэти запустила в них подушкой, и началась шутливая драка, после которой остаться чужой в компании у пятикурсницы не было ни шанса. Когда она утром рассказала об этом Рону, тот весело рассмеялся, в лицах разыгрывая тут же эту сцену, при этом за локоть таща в Большой Зал Гарри, который завис при виде Чжоу. С ним такое случалось. С тех пор так и повелось: днем девушка ходила на пары, проводила время с лучшими друзьями, безуспешно пытаясь свести Поттера с неприступной когтевранкой, по которой тот сох, ругала на чем свет стоит Амбридж, а вечером вместе с семикурсниками играла в карты, слушала байки, объясняла, почему метро идет под землей и вообще всячески получала удовольствие. Ей нравилось сидеть вот так вот: прижавшись спиной к теплому боку Джорджа, дружески посмеиваясь с Анджелиной над Джорданом, который из кожи вон лез, чтобы понравиться Алисии, слушая треск камина и всем своим существом ощущая, что здесь, в этой высокой башне, она в безопасности.

Если поначалу, на Гриммо, шутки Фреда относительно старосты были миролюбивыми и забавными, на третьей неделе сентября произошел слом. Гермиона не знала, в чем тут было дело, повлияло ли количество времени, которое она проводила с Джорджем или что-то еще, вот только остроты парня становились все более и более ядовитыми, полными злого сарказма и иронии. Это заметила не только она. Кэти удивленно вздернула тонкие брови, Ли и Алисия переглянулись, Анджелина распрямилась, готовясь вступить в перепалку, защищая девушку друга. Первые несколько раз Гермиона попросту проглотила это, однако потом уже попросту не могла терпеть. Она всю свою школьную жизнь оттачивала остроумие на соседках по комнате, которых откровенно недолюбливала, и поэтому в очередной раз на колкость Фреда ответила симметрично. И больше вечера, когда они пересекались, не были спокойными. Они схлестнулись, словно две волны, идущие в противоположных направлениях, и ни разговоры Джорджа с братом, ни занятия от Джинни по медитации для Гермионы не могли помочь и не помогали. Это была буря. Постепенно конфликт, словно вода из-под закрытой двери, стал выползать из башни Гриффиндора, и скоро вся школа уже знала о том, что один из главных шутников школы воюет с девушкой своего брата. Несчастный Джордж совсем не знал, что делать, однако здесь мнения оппонентов удивительно сошлись, когда они в один голос заявили ему, чтобы он попросту не обращал внимания:

— Понимаешь, он же вечно провоцирует меня! Я не могу сдержаться, прости, — Грейнджер виновато закусывала губу. — Просто попробуй не обращать на это внимания?

— Да она бесит меня, бро! Это, конечно, твое дело, с кем встречаться, но я держать все внутри не собираюсь, уж прости, — эмоционально, даже, пожалуй, слишком эмоционально говорил Фред. — Ты лучше забей, мы уж как-нибудь сами разберемся. Ты тут не при чем.

— Ага, легко вам говорить, — страдальчески закатывал глаза Джордж, молясь, чтобы они не дошли до магической дуэли. А они ведь могли…

Так и вышло, что чаще и чаще свидания Уизли со старостой Гриффиндора проходили вне гостиной: они бродили по коридорам школы, ели сладости у огромного окна на последнем этаже южного крыла, сидели у Черного озера, а один раз отправились на прогулку за Запретный лес: туда, к горам и холмам, которые высились за деревьями. Разумеется, это было абсолютно против правил, что приводило в ужас девушку и в дикий восторг Гарри и Рона, которые вечером с открытыми ртами слушали, где пропадала весь день их подруга. А следующим вечером Фред Уизли вернулся в гостиную темнее тучи, таким, каким его никогда и никто, пожалуй, не видел, и, не здороваясь ни с друзьями, ни с братьями и сестрой, пулей пролетел наверх, в спальню, магией запирая дверь. Гермиона с ужасом увидела алые бусинки крови, которые неровным пунктиром прочертили путь от портрета до лестницы.

— Жаба видела, как я утром выходил с территории замка, — сообщил на следующий вечер совершенно убитый Джордж, падая на диван к Гермионе. — Она хотела немедленного наказания, но Фред представился мной и взял всю вину на себя.

Джордж закрыл лицо руками, сгорбился, и девушка сделала то, что интуитивно знала, что нужно ему. Прижалась всем телом, обнимая, заставляя отнять руки от щек, проводя ладонью по голове:

— Шшш, ты ни в чем не виноват, не казни себя… — он внезапно сбросил ее руки, подскакивая.

— Виноват! — его голос был непривычно звонким. — Ты не понимаешь, не понимаешь!

— Тогда объясни мне, — терпеливо попросила Гермиона, хмурясь. — Чего я не понимаю?