В нежных объятьях

«Нет, я все-таки зол на них всех, на Кирсановых… – подумал Сергей. – И это потому, что я вижу их насквозь. Они все понятны и предсказуемы, и это так скучно. Вот взять мою бывшую, Милену, – только выгода, только удобство. В сущности, я и выбрал Милену именно потому, что она напоминала Анну, – внезапно озарило Сергея. – Будь я чуточку умнее, я не стал бы тогда второй раз наступать на грабли и не выбрал бы себе в спутницы женщину, которая ценит не меня, а то, насколько я успешен. Боже, какой я дурак, это же очевидно… И сейчас я готов повторить ту же самую ошибку, в третий раз наступить на те же грабли. Нет, теперь-то, возможно, я столь низко не упаду, как при Милене, и все обойдется, и Анечка будет ценить меня, и мы остаток жизни проживем как голубки, к тому же, возможно, Аня изменилась, стала другой, и нет в ней никакой корысти, как мне мерещится, но… Я же все это пережил. Перемолол. Развеял по ветру. И нет больше ничего, одни иллюзии и призраки… Я всю свою бывшую любовь к Ане переработал в творчество. Как там? Фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь! А то, что со мной сейчас происходит – это не любовь. Это щелкает хищная пасть гештальта, будь он неладен!»

– …нет, я рада тому, что жизнь в нашем городке стала меняться к лучшему. Все-таки туризм пошел на благо Кострову. Люди сюда приезжают, любуются старинными зданиями, монастырями… А ты слышал, на днях в городе устраивают костюмированный бал? – болтала Анна тем временем.

– Да, слышал. И я рад тому, что город моего детства остался на плаву, выжил… – Сергей мельком взглянул на наручные часы и вдруг похолодел. Шестнадцать тридцать. А они с Женни договорились встретиться в пятнадцать ноль-ноль на набережной. С Женни, которая этой ночью обнимала его, точно в последний раз в жизни. С Женни, с которой он почувствовал себя настоящим… Которой был нужен он и только он. – Ого…

– Что такое? – встрепенулась Анна. – Ты торопишься?

– Да. Прости. Надо бежать.

– Куда, если не секрет? – безмятежно улыбнулась Анна.

– Секрет.

– О, какой ты загадочный…

– Прости. – Он поднялся, быстро поцеловал ее в щеку. – Привет всем! Правда, опаздываю…

Сергей побежал через сад, чуть не заблудился в пышно разросшихся кустах, не сразу нашел калитку. Он испытал облегчение, когда, наконец, покинул этот дом и этот сад. Все сладко, все приторно и не по-настоящему. Слишком утрированно красиво – как на картинах тех художников, что продают свои творения на бульварах. Подходи, не ленись, покупай живопись… И сама Анна. Боже мой, до чего красива, просто невероятно! Словно голливудская дива прошлого – талия, ноги, руки, локоны! Точеный носик, глаза какого-то редкого оттенка, который меняется в зависимости от освещения. Глаза фиалкового цвета – кажется, именно так он называется… Но ничего, кроме ностальгии, фильм с этой актрисой не вызывает. Да, она восхитительна, да, она чудесно играет, но это все в прошлом… Эпоха прошла, актриса давно умерла, любить ее всерьез, как реального человека, – безумие. И это надо нарисовать самому, кстати. Сад, полный призраков!

А вот Женни – ее совершенно не хочется рисовать. С ней хочется говорить, смеяться, гулять. Хочется… да много чего хочется делать с ней или рядом с ней. Жить – с ней.

…В центре города бурлила толпа – не так давно прибыл очередной теплоход с экскурсантами. Просто так не пробиться. Сергей свернул в переулок, затем еще куда-то… Потом понял, что заблудился. Город ведь здорово изменился со времен его юности.

Когда он, наконец, добрался до набережной, до того места у причала, где они с Женни договорились встретиться, то обнаружил, что ее нет. И страшно расстроился… Ну конечно, никакая девушка не станет дожидаться своего кавалера два часа!

* * *

Женя, приготовив обед, легла отдохнуть и неожиданно заснула – сказалась бессонная ночь. Правда, спала недолго, открыла глаза, когда было около двух часов дня.

Некоторое время она лежала, притихшая, ошеломленная воспоминаниями о прошедшей ночи. «Надо же… Я и мечтать о таком не могла раньше. Я и он! Может, это мне все приснилось? Да нет же, Сергей назначил мне встречу сегодня в три!»

Женя засмеялась, потянулась. По потолку бегали солнечные зайчики. Заглядевшись на них, она чихнула. Опять засмеялась:

– Мама, ты дома?

Тишина.

Женя поднялась, обследовала комнаты. На кухне лежала записка от Таисии Георгиевны: та пожалела будить дочь, пообедала и отправилась к своей знакомой. «Ну хоть знакомые у нее есть, и то хорошо… Да, а как же с Кирсановыми?»

Женя вспомнила вчерашний разговор с Анной, свое обещание уехать из Кострова и ответное обещание Анны – что та будет приглядывать за Таисией Георгиевной.

«Надо зайти к Ане, еще есть время… Я предупрежу ее, что не уехала, и попытаюсь еще раз договориться с сестрой насчет мамы!»

…Женя нашла в шкафу, где лежали ее вещи, старое платье-сафари. Из холщовой ткани зеленовато-бежевого цвета, напоминающей ту материю, из которой шьют форму военным.

Прежде платье казалось Жене чрезвычайно убогим, теперь же оно было на пике моды.