В нежных объятьях

Чем дольше длилась эта перепалка, тем яснее Женя понимала, какие они с Денисом разные. И дело тут не в разном уровне образования, не в разности провинциальных взглядов и столичных (Женя, прожив столько лет в Москве, уже вполне могла считать себя москвичкой), не в вечном противостоянии мужчин и женщин… А в том, что Женя чувствовала себя свободной, а Денис свободной ее совсем не считал. Он считал ее своей собственностью. Он был уверен, что Женя обязана ему.

«С какого такого перепугу обязана?… – с раздражением подумала Женя. – Мы чужие друг другу люди!» Впрочем, уже через секунду она опять напомнила себе – сама виновата, что дала Денису надежду. Таким людям, как он, даже улыбаться нельзя. А она улыбнулась в их первую встречу. И провела с этим мужчиной целый вечер, и дала ему надежду на нечто большее.

Но теперь Женя решила продолжить беседу на языке своего нового знакомого. Может, так хоть что-то получится?..

– Денис, – спокойно произнесла она. – Я же тебе говорила, что люблю другого. Говорила? Да. Я тебя предупреждала, что не могу ответить тебе взаимностью? Предупреждала.

– И что? – нахмурился он.

– И все, – жестко произнесла она. – Я ни в чем не виновата. Я тебя честно предупреждала – между нами ничего невозможно. Я тебе ничем не обязана. Была бы я твоей девушкой или женой – да, согласна, тогда бы я должна была с тобой поговорить по-человечески, а так я тебе никто. Хочу объясняю, хочу нет, мое полное право. А у тебя нет права от меня требовать что-либо, потому что я тебе никто, и ничего я тебе не обещала.

Денис молча глядел на Женю снизу вверх. И его взгляд был полон… ненависти?

«Нет, это невозможно! – с отчаянием подумала она. – Надо разобраться с этим человеком раз и навсегда!»

– Я иду на этот бал с другим, – твердым тоном продолжила Женя. – Вот видишь, и платье я нашла, и вообще… Так что давай забудем друг о друге.

– Забудем?

– Да, забудем! Ну будь ты проще, легче! – не выдержала, закричала она. – Не всякая девушка, что улыбнулась тебе на улице, влюблена в тебя и связана с тобой строгими обязательствами. Ты, вот ты… Со сколькими женщинами ты спал, но не женился на них потом? Ты никому не обязан, и тебе тоже – никто!

Денис молчал, на виске его билась темно-синяя жилка. Потом вдруг спросил:

– Ты правда его любишь? Этого своего…

– Да.

– А он тебя?

– Не знаю.

– Вот видишь! А я для тебя на все готов!

– А мне и не надо ничего. Я хочу только одного – любить его… И буду его любить, даже если жить мне потом до самой смерти одной.

Выпалив это, Женя захлопнула окно – с такой силой, что даже стекла в рамах зазвенели. Отдышавшись немного, она чуть сдвинула занавеску в сторону и увидела, как Денис идет прочь от дома. Только тогда Женя смогла вздохнуть с облегчением.

Правда, в следующее мгновение она опять расстроилась – когда заметила, что ее запястья вспухли и покраснели. «Синяки будут… Словно в наручниках побывала!»

Выходить с открытыми руками, с выставленными на всеобщее обозрение синяками – как-то не то… Женя заметалась, потом вспомнила, что у матери где-то есть шкатулка с бижутерией. Нашла ее в комнате Таисии Георгиевны, примерила на себя два широких янтарных браслета… И лишь когда распухшие запястья оказались спрятанными, немного успокоилась. Подумала: а стоит ли рассказать об этом происшествии Сергею? «Наверное, нет. Если только вдруг заметит синяки на моих руках… Но это так глупо, по-бабски даже – вешать на любимого человека свои проблемы. Те проблемы, с которыми взрослая самостоятельная женщина должна разобраться сама. А сталкивать лбами двух мужчин… Нет, нет, в этом какая-то пошлость. Правильнее – не доводить ситуацию до конфликта».

* * *

Денис шел по улице, и внутри у него все клокотало от гнева. На кого он злился? На Женю? На себя? На своего соперника? Он сам не понимал.

«Вот так она со мной, значит… К ней по-человечески, со всей душой, а она в эту душу наплевала. «Давай забудем друг друга, ты мне не обязан, я тебе не обязана», – все еще продолжал звучать в его ушах Женин голос.

«Сука. Она просто самая обычная сука. Она дрянь. Динамщица. Обманщица. Зазнайка. Ведь как по писаному отбрила… Синий чулок – вот кто она. Это же очевидно – бросит ее тот хахаль, и будет она всю жизнь доживать одна!»

«А этот ее… Ларионов. С чего она взяла, что он ее любит? Бедная дурочка. Она же страшна как смертный грех, кому она нужна, кроме меня!»

Денис остановился, перевел дыхание. Стоило ему подумать – кому она нужна, кроме меня, – как вдруг его глазам стало горячо. Он никогда не плакал, но сейчас пробрало до самой души. А ведь и правда, Женька – бедная наивная дурочка. И Анна права – Женьку надо спасать, и кто, как не он, Денис, должен это сделать?..