В ночь большого прилива

Утром они позавтракали хлебом и огурцами из Альки-ного рюкзачка. И скоро, раньше, чем ожидал Алька, потянулись по правому берегу предместья Орехова.

— Ой, смотри, вон труба старой пекарни, — шептал Алька. — Только она обугленная, и верхушка обвалилась... А водонапорная- башня целая...

Еще не было видно самого города и обрушенной крепости, они скрывались поворотом. Но Алька сказал, что туда плыть и не надо. Они пристанут к берегу раньше, сразу за старой баржей.

Потом он вдруг притих, печально съежился на краю плота.

— Ты что, Алька?

— Я думаю, как там мама,..

Как можно бодрее Яр пообещал:

— Все будет в порядке, не грусти.

Алька, видимо, поверил. Улыбнулся.

Плот прошел вдоль скользкого от зелени борта полузатопленной баржи. И сразу Яр подогнал его к берегу — к желтой песчаной полоске. Алька подхватил рюкзачок, прыгнул на песок и пошел, нетерпеливо оглядываясь на Яра.

Мимо кривых заборов с колючей проволокой наверху, мимо штабелей старых ящиков, мимо куч железного хлама они вышли на обширную поляну, поросшую сурепкой.

Посреди поляны стоял ствол тополя с растопыренными вверху, обломанными сучьями. Это было сухое дерево.

Под деревом сидел с книжкой Чита.

2

Чита положил в траву книгу. Снял очки. Хотел пойти навстречу спокойно, только не выдержал, побежал. Облапил сразу Яра и Альку. Потом оторвался, сказал немного сердито:

— Ну, наконец-то. Теперь уже четверо. Только Тика нет. Яр отвел глаза. Алька своим брезентовым башмаком

стал пинать траву.

Чита посмотрел на того, на другого, насупился и объяснил:

— Он еще не приходил, в дупле нет его записки. Но он все равно придет.

Яр сказал через силу:

— Не придет Игнатик...

Пока Чита слушал про все, что случилось, у него было странное лицо. Не печальное, а напряженное: будто он не мог что-то понять. Или что-то вспомнить. Потом он сказал:

— Непонятно это.

— Что, Вадик? — мягко спросил Яр.

— Непонятно, почему он погиб. Тут что-то не увязывается.

— Это всеща не увязывается, Вадик.

Чита обмяк, растерянно завертел очки. Видимо, наконец поверил.

— А у Данки мама погибла. Тогда, при нашествии, — сказал он.

«Сами-то вы как уцелелй?» — хотел спросить Яр. И не стал. Потом как-нибудь... Он спросил:

— А что с Данкой?

— Живет одна теперь. Ничего...

Алька сказал, запинаясь:

— Чита, а моя мама... Ты не слыхал?

— В порядке твоя мама, — грубовато, как-то не по-своему ответил Чита. — Только извелась вся. Ты давай беги к ней.

— Ага, я побегу! Яр...

— Беги, беги...

— Потом приходи к Данке, — сказал Чита. — Хотя постой. Надо оставить в дупле записки, твою и Яра. Что мы тоже пришли.

— Для кого? — спросил Яр. — Мы пришли уже все четверо. Больше некого ждать.

У Читы досадливо шевельнулись брови.

— Все равно, так надо. У нас такой обычай.

Он достал из нагрудного кармана карандашик и свернутый листок. Оторвал две бумажные полоски.

— Яр, напиши свое имя. Надо, чтобы ты сам... Алька, напиши... Вот, я книгу подставлю, пишите на ней...

Книга была «Рассказы» какого-то А. Рысина. Яр и Алька на ней, как на столике, приладили бумажки и написали имена. Яру было не по себе. Очень грустно и непонятно: что же будет дальше?

Алька умчался, уже не оглядываясь на Яра. Понятное дело — к маме. Что ему теперь Яр?

Чита поразительно ловко, не помяв отглаженных брюк, забрался по бугристому стволу до первого сука, торчавшего, как одинокая лапа. Сел на него.

— Здесь дупло... _

Он, перегнувшись, сунул руку в глубь ствола. И как-то странно замер.

Казалось бы, долгое ли дело положить записки? Но Чита сидел целую минуту, словно чтогто нащупывал в дупле. Потом прыгнул с трехметровой высоты.

— Вот странная штука, — сказал он с напряженной улыбкой. — Там в дупле внизу мох и труха всякая, и мне всегда казалось, что под ней что-то круглое, только было лень раскапывать. А теперь раскопал. Смотри...

Он протянул на ладони синий мячик с тремя белыми полосками.

— Вот куда залетел...

«Неужели тот самый?» — подумал Яр.

Мячики так похожи друг на друга. И прошло столько лет.

Яр все же улыбнулся. Даже сказал:

— Вот здорово..'.

Чита поднял из травы книгу и надел очки.

— Пошли к Данке, Яр.

Он зашагал впереди, читая и в то же время играя мячиком: стукнет им о натоптанную тропинку и поймает... Яр опять подумал: как много дел может делать Чита, не отрываясь от книги. Да и читает ли он? Может, просто прячет за книжкой то, что думает и чувствует?

— Вон Данка идет навстречу, — сказал Чита. И Яр увидел на краю пустыря Данку.

' Она была подросшая, похудевшая, в каком-то сером печальном платьице. Яр такой и ожидал ее увидеть.

Данка заулыбалась навстречу:

— Ой, Яр... Здравствуй, Яр! Наконец-то... Яр, ты один?

— С Алькой. Он к маме побежал... Яр говорит, что Иг-натик погиб, — сразу сказал Чита. Ну и правильно, что сразу.

У Данки погасли глаза.

— Я будто чувствовала...

Она медленно повернулась и пошла по тропинке. Яр и Чита — по сторонам от нее, по шелестящей траве. Так они дошли до переулка с кривыми домиками. Некоторые домики были обугленные, без крыш. Данка молчала.

— Я вот... смотри, — осторожно проговорил Чита. — Мячик наш в дупле нашел.

Данка посмотрела без интереса.

Чита сник. Даже книгу опустил.

Данка сказала: