В ночь на Хэллоуин

В раскрытые форточки задул ветер. Поначалу едва заметный, он быстро набрал силу, обрел голос – вагон заполнился высоким свистом. На лица людей упали тяжелые теплые капли. Их становилось все больше, и вот уже из форточек стали хлестать тугие струи, которые окрашивали все вокруг в алый цвет. Кровь заливала глаза, попадала в рот и нос.

На скамье застонала, заворочалась Ирина. Поперхнувшись, надсадно закашлялась. На нее никто не обратил внимания.

Снова раздался уже знакомый скрежет, но людей он беспокоил в последнюю очередь. Поскальзываясь на залитом кровью полу, закрывая ладонями лица, они на ощупь пытались найти место, где можно было бы хоть отчасти укрыться от хлещущих из окон потоков.

И тут все разом пропало – и ветер, и кровавый ливень, и скрежет. Еще какое-то время люди стояли, боясь опустить руки. Первым открыл глаза Олег Алексеевич – и замер, уставившись в окно. Стекло покрывали кровавые потеки, которые скрывали за собой станцию, но еще оставалась открытая форточка.

Металлической стены с пугающей надписью больше не было. Но на платформе, плечом к плечу, стояли те, кто олицетворял собой это слово. Мертвецы выстроились в полуметре от вагона, словно дисциплинированные пассажиры, которые не заходят за ограничительную линию.

Почти голый костяк, сжимавший в пальцах трухлявое древко копья. Едва тронутый гниением труп в заляпанной кровью одежде, с животом, разорванным едва ли не пополам («Прыгун…» – послышалось Олегу Алексеевичу). Фигура без различимых черт лица – оно, казалось, вот-вот должно было стечь по костям черепа, как повидло по стенкам банки. Старик все смотрел и смотрел, будучи не в силах оторвать взгляд от толпы.

Справа кто-то громко икнул.

Ирина открыла глаза и приподняла голову. Еще не осознав, что же видит вокруг, попыталась сесть. Перед глазами все поплыло, и она упала обратно на сиденье.

– Что… – Женщина закашлялась. Во рту стоял мерзкий солоноватый привкус. Она поднесла руку поближе к глазам. Подсыхающая кровь уже успела склеить пальцы друг с другом. Ирину замутило. – Что здесь?..

Олег Алексеевич, крутанувшись, зажал ей рот терпко пахнувшей ладонью.

– Молчи, дура! – прошипел он. – Пока…

– Да бросьте, – устало обронил Игорь Иванович. – Думаете, они тут просто так собрались, не зная о нас? Как наивно.

Мужчины столкнулись взглядами. Чуть помедлив, Олег Алексеевич нехотя убрал ладонь со рта Ирины.

– Все равно, – буркнул он, снова поворачиваясь к окну. – Чего орать-то?

Ирина непонимающе смотрела на них. Игорь Иванович присел на корточки и взял ее за руку.

– Понимаете… – Он вдруг понял, что до сих пор не знает ее имени. Поколебавшись, махнул рукой: тут бы выжить для начала. – Понимаете, тут такая ситуация…

И остановился, не зная, как обо всем рассказать. Опыт работы в посольстве оказался бесполезным.

– Нас хотят убить, – сдавшись, сказал он просто. – Вот они.

Ирина тупо посмотрела на окно в подсыхающих потеках и тяжело завозилась на скамье. Игорь Иванович подхватил ее под локоть и помог сесть.

– Вы только… – «Не пугайтесь? Бред… надейтесь… на что? О, господи!..» – держитесь за меня… на всякий случай.

Ирина медленно перевела взгляд на мужчину, кивнула и встала. Небольшой рост не позволил ей разглядеть что-либо через форточку, и тогда она с помощью Игоря Ивановича забралась на скамью.

Ирине хватило одного взгляда. Ноги подогнулись, и женщина сползла вниз, хватая ртом воздух. А потом, прижав ладони к щекам, завизжала, пронзительно и монотонно.

Юрий сорвался с места, занося кулак для удара – размазать истеричку, сию же секунду!

Сухо щелкнул замок двери, ведущей в кабину. Визг оборвался, люди замерли. В вагоне наступила вязкая, как кровь под ногами, тишина.

Дверь распахнулась как-то сразу. В проеме стоял мертвец в форме машиниста. Он не спеша оглядел пассажиров и оскалился. За свисающими со щек лохмотьями кожи дрожали полусгнившие мышцы, пытаясь удержать на месте эту жуткую улыбку.

Выдержав паузу, мертвец отступил назад и протянул руку к пульту управления. С будничным стуком раскрылись двери вагона. Люди и нежить взглянули друг другу в лицо.

Юрий стоял, будучи не в силах пошевелиться. Вот сейчас, уже прямо сейчас они… сначала – один шаг, медленно-медленно. Затем – другой. Торопиться некуда, добыча в западне. Разве что – опередить соперников, чтобы урвать кусок побольше…

«Мозги?.. Или и мясо едят?» – странная эта мысль – словно бы сидел на диване перед телевизором – промелькнула и пропала.

«…кусок побольше».

Юрий повернул голову и посмотрел на попутчиков.

«…кусок побольше».

Схватив Олега Алексеевича за грудки, он рывком подтащил опешившего старика к выходу из вагона и выкинул наружу. Зацепившись каблуком туфли за порог, тот спиной вперед полетел в толпу мертвецов.

Юрий оглянулся через плечо. Мысли были короткими, четкими. С ним не справятся. Он здесь – самый сильный. И самый тяжелый, это важно. Так и надо, по очереди. Следующая – истеричка… а там, глядишь, и помощь придет.