В Новый Свет

Собрав отряд, барон выдвинулся искать испанца, который накануне выехал из Киля. Испанец по полученным сведениям направлялся в сторону Гамбурга. Пришпорив коня, барон поскакал вперед, напряженно вглядываясь вдаль, пока не заметил впереди оживление и до его слуха не донеслись звуки далёкого боя.

О том, что на испанца должен был напасть целый отряд городского отребья, он знал. Заказчик предупредил его об этом. В любом случае, его задачей было уничтожить и испанца, и отребье, кто бы там не победил. В этом случае он решал сразу три задачи: своего обогащения, законного уничтожения испанца и уничтожение банды, что либо уже будет уничтожена, и тогда он выступит карающей рукой местного закона, убив испанца, либо он восстановит справедливость, уничтожив банду.

Всё шито-крыто и деньги получены. И пусть родственники испанца пытаются доказать наличие у того ценностей. Деньги похищены и спрятаны бандитами, а где — неизвестно.

Эрик Манштейн осмотрелся и понял, что успел вовремя, испанец уничтожал остатки банды, гоняясь за ними по полю и добивая ударами сабли. Барон оценил его. Противник был стоящим, а значит, не время для самообольщения. Удар надо нанести внезапный и самый сильный, на который он только способен.

Тронув поводьями коня, барон поскакал к холму, на вершине которого его отряд быстро добил прятавшихся там раненых бандитов. Изготовившись для нападения, он придержал два десятка своих наёмников, не сильно, к слову, щепетильных.

И, быстро прочитав арию, резко махнул рукой, послав в бой весь отряд. Наёмники, пришпоривая коней, ринулись вниз с холма, атакуя одинокого всадника.

***

Добивая очередного бандита, я услышал приближающийся конский топот и повернул голову. Страшная картина открылась мне. Большой отряд, стекая с холма, ощетинился длинными пиками и скакал ко мне. Бросая отблески панцирями кирас и стальными шлемами, они уверенно шли на меня в атаку.

И в это время меня накрыл удар. Внезапно с неба посыпался огневой дождь, раздуваемый и усиливаемый сильным ветром. Огонь тёк на меня непрерывным ливнем. Поднятый щит оказался слабой защитой перед этим ударом и растворился в потоках огня, исчезнув без следа.

Амулет принял на себя следующий удар, дав мне одно мгновение. Этого оказалось достаточно и, бросив всю свою мощь, заимствованную из колец, я создал следующий щит, который тут же рассыпался.

Остатки огненного дождя упали на меня. От боли я громко закричал, а одежда на мне вспыхнула ярким огнём. Удар водой на самого себя затушил пламя, оставив после себя сильные ожоги.

Но кричать было некогда, всадники находились совсем рядом, нацелив на меня копья. Я завертелся на месте, давая шенкелей коню и направляя его в сторону, для совершения верного выстрела. Два пистоля покинули своё место в кобурах. Выстрел, а потом ещё один оборвали жизни двух наёмников.

Я был в ярости и мычал в дикой ненависти, преодолевая ослепляющую боль от обширных ожогов. Вторая пара пистолей также покинула кобуры и снова выстрелы спешили двух атакующих. Но этого было мало, лавина всадников грозила опрокинуть меня вместе с конём и растоптать.

И я сделал то, что никогда бы не сделал раньше. Пригнувшись к шее коня, я изо всех сил вонзил шпоры в его атласные бока. Конь взвился от боли и резко рванул вперёд. Мимо просвистела пика, потом ещё одна, а третья уткнулась в круп коня.

Тот заржал и споткнулся, я вылетел из седла, как выпущенная из пистоля пуля. Распластавшись в воздухе, грохнулся изо всей силы о землю, лишь в последний момент успев подстраховать себя магией. Но всё равно пришлось покататься по земле, собирая с неё прошлогодний мусор и бередя полученные раны.

Ничего не видя вокруг от боли, я как можно быстрее постарался подняться на ноги, чтобы увидеть скачущих на меня всадников. Их раскрытые в крике рты будут до конца жизни сниться мне в кошмарах.

Время начинало замедляться, а запахи ощущаться с такой остротой, что стало дурно. «Вот она смерть!» — промелькнуло у меня в голове. «Да, хрен вам!» — тут же мелькнуло в ответ. В одной руке у меня очутилась сабля, а в другой клык-нож. Удар клыком, и всадник схватился за горло, ещё удар и следующий свалился наземь, запутавшись в стременах.

Я успел ссадить ещё одного, когда ко мне подскочила вся толпа, и я закрутился в бешеном темпе, рубя ножом и отбивая оружие нападающих абордажной саблей. Они мешали друг другу, пытаясь зарубить меня, но опыт скоротечных абордажных свалок на узких палубах давал о себе знать.

Я постоянно перемещался, прикрываясь то крупом лошади, то саблей, и бил, бил, бил. Удар саблей задел моё плечо, но нападающий поплатился за это жизнью. Ещё несколько минут я сражался один с пятью бандитами, оставшимися в живых, но клык не подвёл меня в очередной раз. Ничего этому ножу наёмники противопоставить не могли. А один выстрел из вражеского пистоля смог отразить наспех подзаряженный амулет.

К концу боя я был истощён и морально, и магически, и когда рухнул последний всадник, я покачнулся и, с трудом устояв на ногах, обратил свой взгляд на холм, где застыл одинокий всадник, видимо являющийся магом.