В объективе моей любви

Не будь я так сильно изнурен бессонницей, пожалуй, сорвал бы гарнитуру с головы и бросил ее в окно. Какая-то часть меня даже рада, что больше не нужно принимать звонки и общаться с придурками, желающими мне смерти за задержку заказа. Но другая, более разумная часть, бьет тревогу и жалобно пищит, забившись в самом углу комнаты. Я разрешаю себе паниковать и злиться, но мое тело отказывается слушаться.

Просидев целый час, тупо пялясь в экран ноутбука, я опускаю голову на стол, касаясь лбом его прохладной поверхности. Последние пять дней мое сознание постоянно занимали мысли о состоянии Дианы. Наши с Ингой ежедневные отчеты о прошедшем дне превратились в настоящую врачебную хронику. Она рассказывала мне все, вплоть до того, сколько раз в день необходимо использовать мазь от растяжений. Иногда меня тревожило то, как сильно Инга погрузилась в заботу о подруге. Она забросила тренировки и почти все свободное время проводила в больнице, а сегодня и вовсе собеседовала потенциальных сиделок для Дианы, которую через пару дней должны выписать и отправить домой.

Устав от длительных переписок, мы с Ингой все-таки перешли на разговоры по телефону. Убедившись, что еще не слишком поздно для звонка, я нахожу ее имя в списке последних контактов и нажимаю на кнопку вызова.

– У тебя перерыв? – спрашивает она, не утруждая себя обменом приветствиями.

– Хуже. Меня уволили.

– За что?!

– Сократили, если быть точным, – я перебираюсь на кровать и ложусь на спину, устремляя взгляд к потолку.

– Уроды! Они должны были заранее предупредить тебя.

– Да уж, – вздыхаю я. – Придется в кратчайшие сроки искать новую работу.

– Другой колл-центр? – уточняет она, и я зажмуриваюсь от одной только мысли об этом.

– Не знаю. Попробую найти что-то еще.

– У тебя все получится! – восклицает она слишком бодро и уверенно для такой плачевной и отчасти безысходной ситуации.

Пробормотав невнятные слова благодарности за поддержку, я перехожу к той теме, которая почему-то волнует меня больше собственных проблем.

– А как у тебя? Выбрала сиделку?

– Да, это оказалось не так сложно, как я думала.

– И кто она?

– Очень милая женщина. У нее большой опыт в уходе за людьми с такими травмами. И с Дианой они быстро поладили. Так что, все сошлось.

Несмотря на хорошие новости, не похоже, что она радуется собственным успехам.

– Ты ничем не расстроена? – уточняю я.

– Конечно, расстроена! – возмущается она. – Я хотела переехать к Ди и помогать ей без всяких сиделок. Но сегодня утром появились списки…

– Списки?

– Меня отобрали на чемпионат мира, – она ненадолго замолкает, словно дает мне время переварить эту информацию. – Тренер злится, потому что мы упустили много времени. А Эмилия на седьмом небе от счастья из-за того, что я не появляюсь на тренировках.

– Инга… – только сейчас до меня доходит, как сильно мы сблизились за это время. Радость за нее обескураживает и ненадолго лишает дара речи. – Это очень круто! Поздравляю тебя от всего сердца. Правда.

– Спасибо, ты очень милый, – она смеется и, кажется, немного смущается.

– Значит, ты, Эмилия и…?

– Виолетта.

– Мне понравилась ее произвольная программа, – заявляю я, как будто это имеет хоть какое-то значение.

Не могу перестать думать о реакции Дианы. На ее месте я был бы совершенно раздавлен. Тяжелая травма, за которой следует потеря путевки на соревнования такого высокого уровня. Одуреть можно, насколько хреново это звучит!

– Ди в порядке, – заверяет меня Инга, словно догадавшись, о чем я думаю.

– Правда? – уточняю я, постаравшись придать голосу максимально спокойное звучание, хотя он насквозь пропитан тревогой.

– Да. Она, конечно, расстроена, то не так сильно, как ты думаешь. Да и сейчас у нее есть другие проводы для переживаний.

– Конечно, перелом – это серьезно.

Инга звонко смеется.

– Ты и правда ее очень плохо знаешь.

– В смысле?

– Ди волнуется не о травмах, – коротко зевнув, она извиняется и продолжает. – У нее же куча животных. А сиделка отказалась за ними ухаживать. Поэтому завтра мне предстоит искать еще и любителя кошек, куриц и прочей живности.

– Куриц? – переспрашиваю я, окончательно растерявшись.

– Да-да. Слышал о таких существах? Они еще яйца дают, – ехидничает она.

– Нет, что такое яйца?

– Правда хочешь развивать этот двусмысленный разговор? – Я слышу, как она едва сдерживает смех, и решаю не продолжать.

– Ну уж нет.

– Так и знала. – Я представляю, как она кивает и снисходительно улыбается мне. – Думаю, будет сложно найти кого-то подходящего для этой работы. Когда дело касается животных, Ди становится невыносимой. Настоящая наседка!

– Это… – я не успеваю себя остановить прежде, чем задать вопрос, – это полноценная работа с зарплатой?

– Конечно. Хочешь устроиться? – в шутку спрашивает она, но быстро догадывается, что я вовсе не шучу. – Погоди, ты серьезно?

– Мне нужны деньги. И работа.

Это же просто нелепо. Я – нелепый!

– Если хочешь, я могу спросить, но… Ты уж прости, но вряд ли Ди одобрит твою кандидатуру.

– У меня нет опыта, но я быстро учусь, – защищаюсь я.

– Ага, схватываешь на лету.

– Так и есть. Уверен, что справлюсь с курицами.