В объятьях богини раздора

Как только она приняла решение, наступило облегчение. Она в нескольких предложениях договорилась с Иваном о том, что в ресторане они будут сидеть рядом, улыбаться и делать вид, что у них всё в порядке. Она видела, что Ивану не по себе, но решила не обращать на это внимания и начала готовиться к мероприятию. Записалась на сеанс косметических процедур, на маникюр и причёску в день праздника и обошла магазины в поисках подходящего наряда. Платье – это было самое, пожалуй, важное после свежести лица. Платью полагалось быть длинным, с разумным декольте, не ярким, и обязательно облегающего покроя. Фигура Натальи сохранила девическую стройность, чем, она знала, практически никто из жён сотрудников Центра похвастаться не мог. Ни много ни мало – Наталья собиралась стать звездой вечера!

На третий день поисков нужный наряд нашёлся. Длинное – в пол – чёрное платье из тонкого бархата, с прозрачными рукавами и строгими чёрными, тоже тканевыми, манжетами, с разрезом чуть выше правого колена впереди, закрытое на груди, но почти полностью открытой спиной. Наталья придирчиво оглядела своё отражение: не слишком ли смело? Но нет, чёрный материал смотрелся благородно даже тогда, когда Наталья прошлась, и её ноги мелькнули в разрезе, а на голой спине заиграли блики. Она осталась довольна. Дома, в шкатулке, хранилась серебряная веточка с жемчужинками – цветочками и длинные капельки – серьги, тоже жемчужные (подарок Ивана на десятилетие совместной жизни). Вот этот подарок она и наденет. Спустя десять лет у её мужа не то появилась, не то не появилась любовница, так что его совсем недавний подарок, сделанный не то искренне, не то не искренне, будет в самый раз. И, произведя все эти продуманные приготовления, Наталья вернулась к репетициям. Она распевалась – часами, днями, полоскала горло и делала дыхательные упражнения, и снова пела, пела и пела…

Шло тяжело. Но Наталья не подпускала отчаяние близко. В конце концов, не ей судить о перспективах, значит, надо делать всё возможное, а дальше – будь что будет.

За день до праздника Наталья провела генеральный осмотр своей внешности. Она тщательно продумала макияж и решила не усердствовать с косметикой; сделав акцент на приглушенного цвета помаде и «вечерних» стрелках, вдела в уши жемчужные капельки. И, наконец, надела платье, прицепила брошку и обулась в туфли, которые носила редко и только в особых случаях: элегантные лодочки на высоком каблуке. Фигура была Натальиной гордостью, и сейчас, смотрясь в зеркало, она с удовольствием отметила, что гордостью оправданной. Ничего лишнего, только строгие, точные линии. Грудь даже под платьем оставалась высокой и крепкой – и всякий, кто видел обнажённую Натальину спину, понимал, что белья под платьем нет. Ноги, пусть не особо длинные (Наталья была среднего роста), но стройные и хорошей формы. Всё, как надо, – просто и эффектно. Оставалось купить колготки и два тонких обруча в волосы – Наталья, зная любовь Ивана к простоте и благородству, задумала «греческую» причёску.

«Пусть видит, – с обидой и смутной мстительностью думала она, – как на меня будут смотреть его коллеги, все эти большие руководители, уважаемые им люди, пусть!.. Пусть видит, что мной восхищаются, что, в конце концов, не только он – а и я могу найти ему замену!»

Тут Наталья неосознанно, но всё-таки лукавила. Думая о том, что, конечно, найти замену Ивану не составит труда, в действительности изменять мужу она не собиралась. Да, она была оскорблена, подавлена и растеряна. Да, Иван вёл себя непорядочно. Да, она так и не нашла объяснения тому, как, при каких обстоятельствах было написано письмо её мужу, что за отношения связывают их и почему Иван прятал это письмо. Но, уже успокоившись, она неуверенно, но всё же подозревала, что у поведения мужа есть неизвестные ей мотивы и обоснования и что они с Иваном увидели все произошедшие события по-разному, в контекстах собственных душевных построений и восприятий.

Самым же важным было, что она до конца не верила в то, что у Ивана есть роман на стороне. Не то чтобы не хотела верить. Просто факты нематериальные, а именно – голос Ивана и его глаза, когда он объяснялся с ней в острые моменты их разрыва, заставили её сомневаться в том, что измена имеет место. Голос Ивана и его глаза говорили о том, что он запутался, что он в панике, что он виноват – но не в измене. К тому же Наталья, уже успокоившись своим внешним видом в наряде, вспомнила ещё один веский довод: патологическую чистоплотность Ивана. Шляться втайне от жены и при этом так натурально играть отчаяние – это для Ивана было не только очень сложно, но и противно его натуре… Если, конечно, натура его осталась прежней – и это был главный вопрос, который мучил Наталью, когда она пришла в себя после потрясений.

Прежний ли Иван или он стал другим?..