В объятьях сна

Леон и Форд пошли в кинотеатр на фильм про зомби, они взяли себе сладкий и солёный поп-корн и колу, а после прошли в полупустой зал. Леон понимал, что после пьянки его счёт заблокировали, поэтому искал способы развлечься за счёт Форда так, чтобы к этому не смогли придраться. Он смотрел фильм и наконец-то был доволен тем, что не отказался до сих пор от завещания. Однако, фильм был вообще не страшный, страшнее было оглядываться на лицо Мистера Ганна в полумраке… Но даже это не спасло ситуацию, фильм был скучен и не страшен. Леон пошёл в туалет, так как колу взял и выпил тоже за двоих. Закончив, он поторопился обратно, но не заметил на своём месте Форда. Они сидели с краю, так как Леон не хотел перетаскивать Форда с коляски и обратно. Эванс запаниковал. Сердце забилось, как бешеное. Он бегал по всем рядам и извинялся, заглядывая под каждое сиденье. Нигде его не было. И вдруг он заметил коляску Форда возле экрана. Сам он был рядом, но сильно вонял, из его открытого рта вылетела мушка, и это изрядно покорёжило Леона. Он посадил Форда обратно в коляску и пошёл гулять с ним «на воздух».

Глэд вошла в роль неприкаянного духа. У неё кружилась голова, эмоции были в некоторой степени подавлены, а лицо было бледным. Она направлялась в салон красоты, трепля себя мыслями, что она уродлива до той степени, что ни один нормальный человек не будет испытывать к ней чувств. Плакать не хотелось ничуть, но хотелось доказать для самой себя, что это всё глупые домыслы бурной фантазии…

Все смотрели на неё непонимающе, она по-своему, как и её братец, стала знаменита тут ещё до приезда, хоть все и скрывали это. Весь этот город существовал за счёт капитала Форда, вошедшего во внутренний оборот и практически не выходящего за его пределы. Суть была в том, что при существовании Форда не нужно было ни наличие банков, ни участие государства. Он заменял кислород для здешней экономики. О завещании знали все и не всем оно нравилось, однако большая часть горожан понимала, что жизнь города зависит только от такой формальности. Отчасти, все тут были соучастниками преступления, но даже такая афера не могла течь вечно…

Глэд встретили в салоне, как и кого-либо ещё другого. Форд здесь никогда при жизни не бывал, от того это заведение финансировалось равномерно самими жителями. Здесь не было понятия «особенный гость», хоть и были завсегдатаи… Однако новый их посетитель, только войдя в заведение, своим бледным как мел лицом воплотил это понятие в жизнь.

– Вам что-нибудь нужно? – спросила первая попавшаяся работница заведения.

– Да, я хочу заказать СПА, массаж, шугаринг и записаться на посещение солярия. Я тут надолго, скорее всего, так как не хотелось бы стать блёклым пятном на глазах у прохожих. – Глэд улыбнулась и протянула несколько крупных купюр.

– Как скажете, мэм. Тогда, пожалуйста, пройдите в дверь слева, там вам окажут всю необходимую помощь.

– Спасибо.

Глэд улыбнулась, но в глазах её читалась грусть от того, что согласилась уехать их родного дома к чёрту на куличики, но тем не менее она прошла в указанную дверь и начала там свою жизнь с новой странички.

Леон продвигался по городу крайне медленно, так как одно колесо коляски было полуразвинченно каким-то или какими-то вандалами в кинотеатре. Впервые на Мистера Ганна некто отреагировал отрицательно. Это вносило некоторые сложности. Леону казалось, что неотъемлемая и логичная часть договора – общечеловеческий вид гниющего тела, однако он не видел реализуемых способов, чтобы прервать процесс разложения. Да и было понятно, что бальзамировать тут тело не станут, так как в таком случае не удастся так просто избавиться от него с Глэд. Прямо на слуху было что-то типа «бальзамировать живого человека? Вы с ума сошли?» и прочее… И действительно, что с ним сделать, пока он «жив»?

– Вам тут не рады. – голос раздался сзади, и Леон обернулся вместе с коляской. Перед ним стоял мальчишка лет десяти с насупленным выражением лица.

– Это ты мне? – с лёгким замешательством ответил Леон – Это ты столкнул моего деда с лестницы в кинотеатре, негодник?!

– Да, тебе. Уезжай со своей сестрой. Я ненавижу тебя! Пусть город развалится, если взрослые ничего придумать не могут! Вы никому не нужны тут! Если каждый бы тут ездил с усопшими, то тысячи гниющих тел стали бы нам роднее живых… Чтоб тебя!

Малой разрыдался и убежал прочь. Леон ничего толком не понял из монолога мальчишки, но ему было его жалко. Со вздохом он повернул вновь коляску и направился к дому.

– Не слушай его, дед. Я хоть тебя и плохо знаю, но все, вродь как, любят тут тебя. Так что не бери в голову, хорошо?

– Хорошо.

– Вот и славненько!

Леон и Форд двигались размеренным шагом, и в глазницах Форда, казалось, болтается мысль: «Как же зовут этого паренька?»

Гарден пересёкся с Глэд неподалёку от салона. Он стоял возле девочки, которая сидела верхом на лошади и явно хорошо его знала, и дружила с ним, однако появление наследницы их резко прервало, Гарден попрощался с ней, попросив передать привет «остальным». Девочка взяла вожжи крепче в руки, глянула в лицо Глэд и умчалась в даль.