В объятьях сна

– Чудная девочка! Помню, как в детстве я тоже училась верховой езде. Однако меня лошади как-то не любили, так что я училась не долго… – Глэд ненадолго умолкла и продолжила. – Вы знакомы, я ведь правильно поняла?

– Да, вы правильно поняли. Она хорошо катается на коне и в последнее время это чисто её заслуга.

– Что так?

– Став вашим надзирателем, я вынужден был покинуть своих подопечных. Не сделай я так, никакие отчисления в конный спорт не шли бы вовсе. А так наше дело живо. Хотя, многие без тренера ищут занятие более подходящее, но моя любимица тренируется каждый день в свободное для этого время.

– А как же её родители, они не следят за ней, что ли?

– Её мать оставила нас уже достаточно давно, а я встречаюсь по возможности с ней… Увы, но ночи ей приходится коротать наедине с самой собой…

– Простите. Неловко вышло… – Глэд замялась, почувствовав часть своей вины.

– Да нет, бывает. Мало кто вообще интересуется моей жизнью. Не встреть вы меня сейчас, скорее всего и не поинтересовались. Вот ваш дедушка… Он другой! – Гарден улыбнулся, явно уплывая мысленно в прошлое. – Он для нас многое сделал, когда моя жена Маргарет покинула этот мир!

– Хорошо, что так. Расскажете мне поподробнее по пути домой?

– Да, конечно!..

Уставший квартет вновь собрался за одним столом, все думали о детях со своей точки зрения: как о противоборствующей стороне, как о давно минувшем прошлом, как о независимых и своенравных людях и как о своей ноше… Раздумья длились долго, и никто ни с кем не разговаривал, пока Глэдис не задала внезапный для всех вопрос:

– А у вас люди тут не пропадали никогда?

– Поясните?

– Ну, у вас были случаи, когда люди покидали город или по типу? Полиция тут следит за этим?

– Полиции у нас нет тут, но есть народное собрание, которое собирается раз в месяц, если ничего важного не случилось, – ответил надзиратель.

– Выходит, меры законности утверждаются населением? – спросил заинтересованный темой Леон.

– Да. Однако решения принимаются главами семей. В основном это мужчины, но и пара женщин есть, которые с остальными у нас более чем на равных.

– Тогда ясно, отчего парнишка тот так зол был… Ущемлять права по такому поводу, не каждый просто смирится, – пробухтел шепотом сам для себя Леон.

– Ладно, мальчики, я спать пойду!

– Спокойной ночи! – привычно отвадил Гарден. – А к чему был этот вопрос вообще?

– Да просто в голову вопрос попал, вот и задала. Спасибо.

После этого короткого разговора Глэдис действительно пошла спать, хоть только начало смеркаться.

Леон и Гленн остались на кухне и долгое время обсуждали что-то и изредка отрывисто смеялись. А Глэдис видела сны… Ей казалось, что она попала на необитаемый остров, к берегу которого прибило труп Форда. С этого момента она перестала любить фильм «Человек-швейцарский нож» и решила повеситься во сне, однако она не проснулась от этого и смотрела весь сон на море…

Посреди ночи Глэдис разбудил её брат, сообщая, что к ним ворвался незнакомец, утверждающий, что его сын пропал, отчего через пару часов будет организовано народное собрание для поиска беглеца. Глэд не поверила в реальность его слов, но тем не менее, надев халат, вышла в прихожую, где её ждали толпа незнакомцев и надзиратель…

– Это она. Думаете, ей что-то известно? Ну, спросила не к месту вчера, и что с того… – распылялся Гарден.

– Я в случайности и совпадения не верю, мой добрый друг. Что тебе известно, женщина? Куда бежал мой сын? – неизвестный был в замешательстве и готов был рвать и метать всё на своём пути, судя по его озлобленным глазам.

– Ну… Я только вчера первого ребёнка увидела, и это точно не ваш сын, так что сочувствую, но об этом мне ничего не известно… – прикрываясь, созналась Глэд.

– Так и знал… Гадёныш… Найду, больше из дома не выпущу! И недели не прошло с нашего голосования, как дети выбились из-под рук. Как знал, что так будет… – не унимался мужчина.

– Однако и ты, Марк, голосовал как все… – сказал Гарден.

– Знаю, знаю…

Леон подошёл с Фордом к говорящим и только хотел что-то сказать, как в дверь ворвался ещё один мужчина, сообщая, что люди уже собрались на улице. Это был тот самый человек в шапке-ушанке, но сейчас он был весь на эмоциях и выглядел совершенно трезво.

Глэд пришлось выйти к толпе в том, в чём она была дома, так как на поиски требовались все, и времени на раздумья практически не было. В ходе выяснилось, что сейчас только четыре часа утра, и даже солнце ещё не шибко-то собиралось вставать. Помимо этого, дул порывистый ветер, и температура была по ощущениям Глэдис градусов на двадцать ниже реальной, хотя никто кроме неё не был так легко одет и не разделял этих ощущений.

Толпа двинулась в город, а потом сама собой разделилась на кучи частей и разошлась в разные стороны на поиски. А всё ещё сонная Глэд осталась одна посередине города при восходе солнца, сжираемая холодом. Идти было не с кем, но отчего-то она не повернула домой, а двинула в сторону леса на юге города.