В объятьях зверя (СИ)

Видимо, малышке гаджет понравился, потому что она, смеясь, навалилась на его руку, чтобы он ее не убрал и дал разглядеть смартфон.

— Что, интересная фигня? Вот, смотри, — он немного отстранился от Никки и, заблокировав экран, протянул ей телефон, и она с увлечением стала разглядывать его.

Никки случайно нажала на кнопку

«Домой», и на экране появился рабочий стол с часами. Она несколько секунд удивленно смотрела на него, а затем радостно воскликнула:

— Би-би!

Сначала Деймон не понял, что это значит, но, когда он перевел взгляд на картинку, которая была установлена на рабочем столе, ему все стало ясно: на ней была изображена гоночная машина Aston Martin на фоне какого-то пейзажа, смахивавшего на южный — вдали виднелись горы и полоска моря.

Сальваторе улыбнулся.

— И правда… Слушай, а ты молодец! Твой дядя после встречи с друзьями вчера и то меньше сказать мог, — рассмеялся Деймон.

Он аккуратно забрал телефон, осторожно спустился с дивана на пол и сел на корточки.

— Ник, — позвал он, чтобы малышка посмотрела в кадр, и для больше эффекта надул губы и высунул язык. Увидев рожицу, которую скорчил Деймон, Никки звонко рассмеялась, а он быстро сориентировался и щелкнул по нужной кнопке.

Фотография получилась настолько теплой и искренней, что, когда Деймон взглянул на нее, его губы изогнулись в полуулыбке. Вскоре он услышал шаги Стефана в коридоре и поспешно убрал телефон в карман.

Деймон провел у брата еще некоторое время, но больше ничего так и не узнал: говорить о Елене Стефан намерен явно не был. Анализируя его поведение, Деймон пытался понять, каким может стать его следующий шаг. Искать Елену он явно не хотел, и это в какой-то степени успокаивало Деймона, однако он не знал, по какой причине это происходит. Стефан предполагал, что развестись с ней и лишить ее родительских прав в ее отсутствие будет легче, хотя этот процесс и займет больше времени: по закону, для того, чтобы супругов развели без согласия одного из них, необходимо зафиксировать троекратную неявку мужа или жены в суд. Однако весь процесс тормозил Элайджа, отказавшийся представлять интересы Стефана в суде до тех пор, пока Елена не выйдет на связь. Конечно, Майклсон и полицейские понимали, что произошедшее — именно побег, а не похищение: Стефану никто не присылал записок с требованием выкупа, а у Елены не было врагов, которым она могла бы перейти дорогу. Поэтому Элайджа надеялся, что Елена одумается хотя бы ради дочери и вернется в Нью-Йорк, и всеми силами сдерживал Стефана. Именно из-за Элайджи Стефан не препятствовал поискам, чтобы создать для друга видимость, но в то же время не делал ничего для того, чтобы они перешли в более активную стадию. Стефан знал мягкий характер друга и понимал, что в конечном итоге он сдастся — нужно было лишь показать ему ситуацию в том свете, в котором было нужно. Именно это Стефан и сделал.

О планах брата Деймон не знал точно, но, конечно, догадывался о них и сейчас находился меж двух огней: с одной стороны, он понимал, что Стефан наверняка захочет освободить себя ото всего, что его связывало с Еленой, и при этом дочь не отдаст, но с другой — он медлил с подачей документов на развод, и это дарило Деймону и Елене время. Время им давал и тот факт, что Вест-Вилледж не был ближайшим по отношению к Нью-Йорку городом, а значит, он наверняка не стал бы первым среди тех, что решат прочесать полицейские. Пока же они были в замешательстве: проверка аэропорта и вокзалов результата не дала — в ближайшее время билеты на имя Елены Гилберт никто не покупал.

Деймон, заручившись поддержкой пары своих друзей, которым он доверял, мог бы похитить Никки, но в этом случае проблем с полицией было бы не избежать: исчезновение Елены Стефану было даже на руку, потому что в глазах окружающих сделало ее образ наркоманки, не желающей проходить лечение, только ярче, но если бы пропала его дочь, он поднял бы на уши весь город. Действовать нужно было в рамках закона, но как поступить, Деймон пока не знал. Сейчас они с Еленой были связаны по рукам и ногам и доказательств против Стефана пока не имели никаких. Кроме этого, у Деймона была своя причина, по которой он не собирался пока делать никаких шагов, и для него она была гораздо весомее логических доводов. Елена пообещала ему пробыть с ним этот год, и он знал: этот год будет только его.

Елена изо всех сил старалась привыкнуть к жизни у Деймона дома, но страх раз за разом накрывал ее холодной волной, когда она слышала какие-то скрипы в гостиной, когда видела за окном казавшиеся ей подозрительными машины. Она редко выходила из дома: просто боялась в случайном прохожем узнать того, кто растоптал ее, лишил самого дорогого, превратил ее жизнь в существование без цели и смысла.

С Деймоном было страшно. Но без него — еще хуже.

От чувства страха, разъедавшего изнутри и забиравшего покой, спасали домашние хлопоты и чтение. Елена старалась угодить Деймону, поэтому на это время дала себе установку — сейчас она действительно его жена и должна заниматься всем тем, чем занималась, когда жила со Стефаном.