В объятьях зверя (СИ)

Усталость, ночь, проведенная практически без сна, зеленые пейзажи с изящными кленами и мощными многовековыми дубами, медленно проплывавшие в окне и этим навевавшие какую-то безмятежную дрему, и тихая мурлыкающая очень красивая мелодия испанской гитары, доносившаяся из динамиков, — дали о себе знать, и Елена сама не почувствовала, как заснула. Обычно она не могла засыпать в положении сидя, и поэтому ей тяжело давалась долгая дорога, но сейчас ей не мешали ни неудобная поза, ни лучи восходившего солнца, с каждым часом становившиеся все ярче — наоборот, даже приятно было ощущать на своей коже тепло. То ли дело было в самом мягком ходе Porsche, то ли Деймон оказался на удивление аккуратным водителем, но движение автомобиля Елена почти не ощущала. Все окружавшее ее сейчас — звуки, запахи, даже тактильные ощущения — сливалось в сознании в приятный сон, который не имел сюжета, ни даже особых очертаний — это было просто нечто невесомое, но такое светлое, поселявшее в душе покой, обволакивавшее мягкой пеленой, и это очень напоминало моменты из далекого детства, когда Елена ложилась спать днем, а мать неизменно укрывала ее пуховым одеялом, тогда казавшимся просто необъятным, но из-за этого способным защитить, наверное, ото всего — и от обычного холода, и от монстров из-под кровати, и от страшных снов.

Елена проснулась, лишь услышав приглушенный щелчок, который как-то выделился на фоне удивительной для машины с работающим двигателем тишины. Не успев до конца отойти ото сна, она сначала не поняла, что случилось, и, лишь когда она огляделась вокруг и увидела, что Деймон припарковал машину на какой-то заправке, а сам, кажется, заканчивал заливать бензин в бак, к ней вернулось чувство реальности.

— Выспалась? — спросил Деймон, вернувшись в автомобиль и отключив свой смартфон от зарядки.

— Который час? — протерев глаза, пробормотала Елена.

— Начало одиннадцатого, — отозвался Сальваторе, бросив взгляд на экран смартфона. — Я чувствую, что, если проведу без кофе еще час-другой, то начну медленно убивать. Сейчас выпью хоть что-то похожее на него и вернусь. Ты не голодна? Может, тебе купить что-нибудь?

Почему-то именно этот вопрос заставил Елену проснуться окончательно. Такая обычная для попутчиков и вообще для состоящих хоть в сколько-нибудь близких отношениях людей… Но слышать ее от Деймона было почему-то по-прежнему непривычно. Отвыкнуть от проявления участия, доброты и искренности за несколько месяцев до такой степени, что теперь они вызывали лишь страх… Возможно ли такое? Оказалось, что возможно. Но дело было не только в этом. У Елены как-то сам собой возникал один вопрос, и она ловила себя на мысли, что очень хотела бы узнать на него ответ: такие, пусть даже мимолетные, проявления небезразличия — это тоже часть их странного договора? Услуга за услугу? Можно ли надеяться, что в них есть хоть капля искренности?

— Нет, спасибо, — Елена мотнула головой. — Я не хочу есть.

— Оставайся тогда здесь, я скоро вернусь.

Деймон вышел из машины, захлопнул дверь и пошел по направлению к кафе при заправке, а Елена, подперев рукой голову, даже сама того не заметив, на автомате, протянула ноги на торпедо: недавние привычки из той, «прошлой» жизни все еще давали о себе знать, хотя теперь Елена действительно делила свою жизнь на две части, потому что-то, что она переживала сейчас, еще совсем недавно она в своей судьбе не могла и представить. Деймон, быть может, до конца сам того не осознавая, менял каждую грань ее жизни, не оставляя ничего, что было бы ей знакомо, — начиная с их отношений и заканчивая мельчайшими деталями — например, тем, что Елена начала замечать, что стала пить кофе по утрам гораздо чаще — как и он. Она понимала, что такие перемены неизбежны, когда согласилась на такую сделку с Деймоном, и мысли об этом пугали ее. Но ее представления разошлись с реальностью. Все происходило как-то… Безболезненно. Елена думала, что ей придется сдерживать свое отвращение к этому человеку, принуждать себя исполнять его требования, но все обернулось иначе. Его шутки и даже извечный сарказм вызывали не оскомину, а улыбку. Когда он заболел, Елене действительно было тяжело видеть, насколько ему плохо. Ее по-прежнему пугало чувство неизвестности, но рядом с ним она почему-то чувствовала себя защищенной. И это было поистине удивительно. Но самое главное — рядом с ним Елене, пусть ненадолго, но удавалось забыть о том, что ей пришлось пережить. Деймон был подобен ярчайшей вспышке, которая ослепляла настолько, что все вокруг становилось расплывчатым темным пятном, и в конечном итоге становилось возможным увидеть лишь одно: ее саму. К чему это приведет, Елена знать не могла. Но она следовала за ним. И постепенно ее шаги на этом пути становились чуть увереннее.

Деймон и правда не задержался, вернувшись уже минут через десять с картонным стаканчиком кофе и небольшим пакетом, из которого виднелись две бутылки минеральной воды, пара сэндвичей и какой-то небольшой бумажный сверток, от которого исходил приятный сладковатый аромат.