В объятьях зверя (СИ)

Елена рассказала все. Рассказала о том, как она познакомилась со Стефаном двадцатидвухлетней девчонкой, когда проходила практику в госпитале в Сент-Огастине, а он обратился туда за помощью; о том, как обычный курортный роман перерос в серьезные отношения, которые длились три года и которым не помешало расстояние; о том, как она решилась оставить жизнь в родном городе и уехать с ним в совершенно незнакомый Нью-Йорк, начав в мегаполисе жизнь с нуля; о том, как он приносил ей по утрам огромные букеты ее любимых ирисов с неизменной запиской: «P.S. Я люблю тебя»; о том, в какую сказку он превратил те три года, что они встречались, став для нее самым заботливым, ласковым и любящим мужчиной. В том Стефане, о котором рассказывала Елена, Кэролайн так легко было узнать мужчину, который уже так давно был рядом с ней. И от этого думать о том, что могло произойти между Стефаном и Еленой, было еще страшнее. Елена изо всех сил старалась сдержать слезы, закусывала губу, стискивала зубы, сжимала кулаки, но они непроизвольно градом текли по щекам, когда она вспоминала о том, как он избил ее в первый раз и как изменилась ее жизнь после этого. Безумный план мести, который столько лет вынашивал в себе Стефан, убийство Аларика, ежедневные побои, жизнь под постоянным наблюдением двух охранников, гибель их общего ребенка — Елена не утаила от Кэролайн ничего. Ей хотелось кричать от невыносимой боли, накрывавшей ее мощнейшей волной, когда перед глазами она вновь видела бездыханное тело Аларика, которого куда-то уносил Тайлер, когда вспоминала, как Стефан начинал душить ее и клясться, что никогда ее не отпустит, как он исполосовывал ее тело ремнем, как бил ее руками и ногами, задыхаясь от исступленной ярости, не обращая никакого внимания на ее мольбы; когда в сознании вновь звучали отголоски слов врача о том, что спасти ребенка после падения с лестницы не удалось.

Кэролайн слушала Елену, почти не моргая и не двигаясь, и, словно запрограммированный робот, мотала головой, глотая собственные слезы. Как можно было поверить в то, что Стефан, ставший невероятно близким и родным, удивительно добрый и спокойный, порой такой забавный — мог стать причиной всего того, о чем, дрожа, рассказывала Елена? Хотелось вскочить со своего места, кричать ей, что это все выдумки, клясться на любом кресте, что она знает Стефана, как саму себя… Но из груди лишь вырывался глухой стон.

— Вы… Вы понимаете, что Вы говорите?.. — захлебываясь слезами, произнесла Кэролайн. — Я ни разу в жизни даже не слышала, как Стефан ругается матом… Как такое возможно…

Кэролайн сложила ладони перед собой, будто в молитве, и приложила их к губам.

— Он очень светлый… Он не способен на такое…

— Кэролайн, — негромко позвал Энзо, вмешавшись в разговор. — Я понимаю, это сложно принять. Но все, что сказала Елена, — чистая правда. Все, о чем она говорила, от и до, я видел собственными глазами. Нам нет смысла Вас обманывать.

Кэролайн дрожала всем телом и сидела на диване, глядя в одну точку, упершись локтями в колени. Казалось, что в этот миг кто-то вынул из нее душу, оставив лишь внешнюю оболочку. Она всеми силами пыталась ухватиться за самый маленький шанс понять, что все рассказанное Еленой, — неправда, что Стефан не обманывал ее. И в этот момент Елена почувствовала, как сердце сковало невероятной тоской, когда она смотрела на эту белокурую девушку с небесно-голубыми глазами, которая так искренне улыбалась со Стефаном на фото. Она любила его. Она была с ним счастлива.

Кэролайн выдохнула и провела ледяными ладонями по лицу.

— Стефан рассказывал мне совершенно другое… — тихо произнесла она.

— Он говорил, что я принимаю наркотики? — горько усмехнулась Елена.

Форбс обессиленно кивнула.

— Кэролайн, посмотрите на мои руки, — сказала Гилберт, закатав рукава. — Подумайте: какая мать стала бы принимать наркотики, будучи беременной? Я не отрицаю, в моей крови были обнаружены наркотики — эфедрин в малых дозах. Я знаю, это абсурдно звучит, но… Я понятия не имею, что произошло тогда, — Елена покачала головой и опустила взгляд. — Я никогда не занималась этим. В конце концов, я сама врач и прекрасно знаю о том, к каким результатам это может привести. Я не самоубийца.

Елена на мгновение замолчала.

— В госпитале мне провели чистку крови и полностью вывели наркотик из организма. Моя кровь абсолютно чиста, я думаю, Вы сами можете это понять, глядя в мои глаза и общаясь со мной.

Отрицать что-то не было смысла: Кэролайн и сама видела, что Елена находится в абсолютно адекватном состоянии.

— У нас было подозрение, что это тоже сделал Стефан — он имел доступ к палате Елены, — сказал Энзо. — Но сейчас доказать это невозможно.

— Почему Вы подали заявление в полицию только сейчас, если брат Стефана помог Вам сбежать около восьми месяцев назад?