В объятьях зверя (СИ)

— Ну что ж… Умеешь уговаривать, — усмехнулся Стефан, переведя дыхание. — Так уж и быть, натяну что-нибудь, кроме одеяла, — усмехнулся он и, встав с постели, надел брюки. Елена поднялась вслед за ним.

— А Деймон надолго в Нью-Йорке? — спросила она, расчёсывая волосы перед зеркалом.

— Нет, он здесь буквально на пару дней, — отозвался Стефан. — Проездом. Но, тем не менее, мы не виделись уже полгода, поэтому старший братишка вспомнил о раскиданных по миру родственниках, — рассмеялся он, натягивая футболку.

— Знаешь, вы с Деймоном совсем не похожи. Нет, я понимаю, что вы не родные братья, но всё-таки… Я бы даже никогда не подумала, что вы родственники. И мне кажется, что это касается и ваших характеров. Деймон на свадьбе был такой закрытый, загадочный, будто бы наблюдал за всем со стороны. А ты душа компании, общительный, дружелюбный. Не знаю, может, я не права… — пробормотала брюнетка.

Елена говорила о характере Стефана с уверенностью. Он мысленно усмехнулся, но виду не подал.

— На самом деле, так и есть, — кивнул Сальваторе, — Деймон впускает в свой мир далеко не всех людей. Он общается только с семьёй и немногими друзьями, он одиночка по жизни, всегда надеется только на себя. Но со своими близкими он ничуть не меньший балагур и весельчак, чем я, — заверил Стефан. — Вот увидишь, когда познакомишься с ним поближе. Девушек мой братец очаровывает только так, — по губам парня скользнула усмешка.

— Да-а-а? — рассеянно протянула Елена, отложив расчёску и повернувшись к мужу. Тот кивнул, подойдя к ней и обняв за талию. — Ему придётся очень постараться, чтобы обойти в этом тебя, — сказала она, потянувшись к его губам.

Стефан не ответил ничего, но довольно улыбнулся.

Время размеренно шло под разговоры обо всём на свете, и рядом с мужем Елена даже забывала о волнении перед новой встречей с его двоюродным братом. Именно за это она и любила Стефана: он всегда мог успокоить и приободрить её даже без слов, одним своим присутствием, касанием, лишь посмотрев на неё.

Елена верила в сказки, но, потеряв родителей в двенадцать лет, делать это становилось всё труднее. Вступать в жизнь, не имея рядом с собой никого, кроме дяди – брата покойной матери, Аларика, ставшего её опекуном, – было страшно. Аларик, до момента гибели сестры остававшийся закоренелым холостяком и не имевший детей, был совершенно не готов взять под свою опеку двенадцатилетнюю племянницу, но больше родственников у неё не было, а он бы никогда себе не простил, что оставил её в беде. Поэтому вскоре после злополучной автокатастрофы Елена переехала к дяде. Жизнь с ним была забавной, но непростой: порой казалось, что это она его опекунша, а не наоборот — Елене пришлось учить его готовить хотя бы самый простой набор блюд для обеда, убирать дом и помогать ему с остальным хозяйством. Рик совершенно не понимал, как строить свою жизнь теперь, когда он должен был нести ответственность не только за себя, но племянницу очень любил и старался дать ей самое лучшее: Гилберт был далеко не миллионером, но устроил девочку в одну из лучших школ города, оплачивал её секцию гимнастики, а иногда, летом, когда ему удавалось накопить лишние средства, они вместе уезжали на неделю-другую на море.

Годы шли, Аларик менялся и со временем превратился из вобравшего в себя все стереотипы о холостяках мужчины, для которого самостоятельно сделать завтрак утром, не подпалив что-нибудь, — непомерный труд, а разморозить холодильник – так вообще за гранью реальности, в заботливого опекуна, вполне освоившегося вот в такой семейной жизни. Но, как бы Рик ни старался, заменить Елене мать и отца он бы, наверное, всё равно не смог, и в этом нет его вины. Многое из того, что она переживала, она не могла рассказать ему, потому что он, в силу разных обстоятельств, вряд ли бы её понял. Расскажешь ли дяде, например, о том, как у тебя бабочки в животе порхают, когда по утрам ты видишь паренька из параллельного класса? По вечерам Елена до сих пор вспоминала, как они секретничали с мамой, как отец учил её кататься на велосипеде, и чувствовала себя очень одинокой. Ей постоянно казалось, что в тот самый день, когда Аларику позвонили из полицейского участка и сообщили о ДТП, её, ещё совсем ребёнка, несмышлёного и наивного, вырвали из детства, навсегда лишив родного дома и его тепла. С тех пор Елену преследовал страх остаться одной. У неё не было проблем в общении со сверстниками, но она очень боялась, что жизнь сложится так, что у неё не будет собственной семьи и спустя некоторое время она станет возвращаться после рабочего дня в пустую и холодную квартиру.