В объятиях его снов

— Хель! — окликнул он меня сразу же, стоило перешагнуть порог дверного проема. Чуял он меня что ли? — Какими судьбами?

— Испытуемая Фиар будет присутствовать на занятии в качестве зрителя, — объявил Дагмар, снова скрестив руки под грудью. — Не облажайтесь перед первачкой.

Парни заукали. Их было четверо, притом именно те, кого я видела в столовой за одним столиком со Змеем. Четверо блондинов одинаковой комплекции и примерно одного роста складывались передо мной белыми пикселями мозаики и только Змей щеголял в зеленой футболке, за что получил подзатыльник от физкультурника.

— Два круга бегом марш! — приказал он, чтобы проучить наглеца. Притом бежать предполагалось всем четверым. Один за всех… и все за одного. Хороший подход. — На все четыре минуты. Пошли!

Зрение меня подводило. Хоть убейте, но пробежать два круга вокруг зала за четыре минуты нереально. Если только из-за мозаичного вида я не ошиблась в измерении примерного расстояния на глаз. Да, «глаз» меня точно подводил. У самого входа в «спортивный» зал приютилась деревянная скамеечка, как в любом другом приличном школьном или университетском спортзале моего мира.

— Для магов огненной конфессии первой группы норматив три минуты, — зачем-то пояснил Дагмар. Видимо, заметил мое удивление. — Для воздушников и того меньше. Полторы.

— А вы воздушник? — отчего-то спросила я, отложив посиделки до завершения разговора. — Ваша магия… энергия… там, на лестнице, мне показалась необычной. Очень на воздух похожа.

И на того седого парня, который притащил меня сюда, тоже. Пока парни-адепты выполняли задание, Дагмар жестом руки предложил присесть на скамейку для продолжения беседы. Сев, он расставил ноги и положил руку на левое колено ладонью вверх. Я уже знала, что он сейчас сделает. В его ладони появится воздушный вихрь, раз он воздушник. Именно этот фокус с материализацией магической энергии я тренировала вчера в библиотеке.

Но в ладони возник тускленький огонек, как у меня. Вдруг он вспыхнул, будто его выплюнули, и перекрасился в льдисто-голубой цвет. Две стихии? То есть, Дагмар принадлежал двум конфессиям одновременно? Сколько магов имели две стихии? А молния считалась отдельной? Тогда у меня тоже две: огонь и молния!

— Некоторые фениксы открывают в себе вторую стихию, — тихо пояснил преподаватель. — Обычно это происходит в довольно зрелом возрасте, как и у меня. По крайней мере, не раньше сорока пяти. Адепт-пенсионер, — усмехнулся он.

— Так вы тоже учитесь в огненной академии? — не поверила его словам, но сдержалась, чтобы не воскликнуть. — Но… я видела, как вы руководили утренней пробежкой. И сейчас… курируете… вот этих. И поступающих… тоже.

Он сбил меня с мысли. Разве можно быть и адептом, и преподавателем одновременно? Или он работал в воздушной академии до того, как в нем проснулась вторая стихия? Подождите, он сказал «некоторые фениксы»? Дагмар тоже феникс? Тогда он сможет рассказать мне про фениксовы заморочки? И почему один из тех придурков, что сейчас круги наяривают по периметру зала-полигона, назвал меня шизофреничкой?

— Подождите-подождите, вы тоже феникс! — меня осенило. — Тогда… объясните, пожалуйста…

Дагмар перебил меня.

— Ты позолотила глаза Зэлдена? — и спросил ничего не значащим тоном, будто говорил о погоде. — В таком случае мне понятен твой интерес. И смущение. Девочка родом с края света вряд ли когда-нибудь сталкивалась с фениксами. Теоретически такой, как мы с Зэлденом, мог родиться где угодно. Но все фениксы собираются в больших городах и остаются там навсегда.

Зэлден? Кто такой Зэлден? Подняв голову, посмотрела на парней. Все четверо бежали друг за другом и заканчивали первый круг. Вот это скорость! Притом по ним не скажешь, что они за пару минут преодолели несколько километров. Среди четверки явно выделялся Змей, вырядившийся в зеленую футболку, как павлин в брачный период. Пробегая мимо единственной в зале скамейки, на которой мы устроились, Змей козырнул рукой.

— Даже не стал его наказывать, — усмехнулся Дагмар. — Сейчас ему бестолку что-либо объяснять. Витает в облаках.

Настоящее имя Змея — Зэлден? Кто-то меня убеждал, что его имя «длинное» и «тяжелое». Разве Зэлден — длинное? Разве оно тяжелое? Детсадовские понты! Даже не смешно.

— Только не говорите, что он меня до скончания веков будет преследовать, — перспектива прятаться от второго поклонника не прельщала. Не дай бог с первым сцепится! Будто одного мало! — Это можно как-то… вылечить? То есть снять?

— Само пройдет, — угрюмо отмахнулся Дагмар. Я ведь не наступила ему на больное место? Он выглядел так, будто посыпала солью на раны. — Феникс лишен права выбора, в отличие от женщины. Если за два месяца феникс не добивается взаимности, связь рвется сама, и глаза приобретают обычный цвет.