В объятиях его снов

— Ты, кажется, нафантазировал и слишком много на себя взял, — голос рычал, выдавая явные угрожающие нотки. — Мою мать зовут Мария.

Тем не менее, я чувствовала превосходство. Если мне защититься не поможет огонь, то призову электричество. Пускай оно не отработано, но на крайний случай сработает как надо. Уж электрический ток, если верить моим остаточным знаниям из школьного курса физики, в безвоздушной среде существовал всегда. Главное выглядеть уверенно, а что подумает Дагмар — его проблемы, и меня они не касались.

Дагмар цыкнул и сел на корточки передо мной, не убирая ладоней с подлокотников. Мне пришлось сесть нормально, поставив ноги ровно друг к другу и прижав их к креслу. Дагмар оскалился, опустив голову. Челка, отращенная до длинны основной массы волос, практически полностью закрывала серые глаза. В прорезях между иссушенными седыми прядями разгоралась радужная оболочка золотом.

Связанный феникс. В его возрасте, не думаю, что «золочение» — нечто невероятное.

— Невероятно, — будто прочитав мысли, прошептал Дагмар, подняв на меня золотые глаза, — но я рад твоему существованию, дорогая падчерица.

Падчерица? А не свихнулся ли он часом? Оставаться в одной комнате с психопатом (да еще и с мужчиной-психопатом, который выше меня на две головы и значительно шире в плечах) крайне небезопасно, но и выползти из ловушки не так-то просто. Впереди закрывает «пусть к свободе» Дагмар собственным телом, по бокам — руками, а сзади мешала высокая спинка кресла. Патовая ситуация.

— О чем это вы? — спросила, отодвигаясь как можно дальше, вжимаясь в кресло. — Я не могу быть вашей падчерицей. Моя мама не выходила за вас замуж.

— Пока.

Мне совершенно не нравился тон, которым Дагмар разговаривал со мной, беседовал как с восьмилетним ребенком, недоумевающим, отчего в их с мамой квартире незнакомый мужчина появился с видом на жительство. Ересь сложившейся ситуации выдавала ложь физрука с головой, поэтому мне следовало опасаться только за себя, а не за себя и за родителей.

— Я не понимаю. Все равно не понимаю. И не хочу никуда улетать, ни в какую неизвестность!

— Речь идет о военной академии в сердце континента, в столице королевства, — пояснил Дагмар, но его слова дали мне немного. Разве что испугали: уж в центре догадаются навести обо мне справки и даже поискать упоминания о моем существовании в любой глуши. Маги же! И — не найдут.

— И что? Разве это что-то меняет?

— Только то, что огненная академия находится на границе с империей драконов. Чуть дашь слабину, и драконы прорвутся в нашу страну и убьют тебя. Тогда защита падет.

Ложь. Он лгал, и каждое его слово фальшью отзывалась, как по нотам первоклашек музыкальной школы. Я не верила ни единому его слову и ждала удобного момента, чтобы поскорее сбежать.

— За тобой, должно быть, присматривают, — пробормотал Дагмар, отойдя и усевшись на край письменного стола. — Значит, полетишь как есть сейчас. Я сохранил старые вещи Майи. На первое время воспользуешься ими.

— Я никуда не полечу! — крикнула, подпрыгнув, и топнула ногой. Теперь, когда я встала, наши глаза были на одном уровне.

Прости, что? Физрук точно свихнулся! А может быть он действительно слегка того? Разве Дагмар не та «старая дева», о котором я слышала то ли от Змея, то ли из слухов толпы или еще от кого? Может быть магия связала его с какой-то женщиной и после двух месяцев проверки отказалась разрывать связь, несмотря на нежелание той несчастной возлюбленной? И за пролетевшие годы он банально свихнулся, а я просто-напросто слегка похожа на ту женщину?

Предположение показалось разумным, но я не спешила «падать в объятья» к псевдозащитнику (настоящий защитник помогал бы мне, а не полировал, как щит, для другой). Надо поскорее отыскать Эльву или Фрайю, чтобы одна из них (или обе разом) объяснили мне, что за огненный тотем, и почему он — это я. Уверена на все сто процентов, что «моя» сила, значительно превышающая норму, — это банально последствие энергетической связи с настоящим драконом (того самого проклятья матери Клео).

— Я не буду спрашивать мнения малолетней идиотки, — усмехнулся Дагмар, но его усмешка звучала беззлобно. Он явно непервый год преподавал у нерадивой, вечно голодной студенческой братии и знал нас, как общипанных. — Ты пока сама не знаешь, что будет лучше для тебя самой. Только… все никак в толк не возьму. Где вы жили с Майей эти годы? Я искал, но Майя всегда побеждала в прятки, сколько бы лет нам не было.

— Мою мать зовут Мария! — выкрикнула, понимая, что лгу. Но я не имела права не поспорить с ним. Чисто из принципа.

— Не ври мне! — до рыка Дагмар не опустился, но улыбка чудесной ностальгии детства покинула его лицо. — Ты совершенно непохожа на мать. Если бы в тебе не плескалась ее сила, ни за что бы не признал в вас двоих родственные узы.