В объятиях герцога

Да, этот негодяй вполне мог безнаказанно ему соврать. А что если дель Торо перехитрил герцога? Что если он оставил Джинни себе? Возможно, он увез ее на Сицилию…

От этой мысли мурашки забегали по телу Коула.

– У твоего помощника, Блэквелла, наверняка есть связи на Сицилии, – обратился Коул к Рейвенкрофту. – И он сможет найти дель Торо. Думаю, нам следует еще раз поговорить с ним. Возможно, это даст новые зацепки.

– Слишком много воды утекло, Тренвит, – осторожно сказал шотландец. – Шансы найти Джинни приближаются к нулю. В «Голой киске» нет уже тех шлюх, которые работали вместе с ней. О Джинни никто не помнит. – Рейвенкрофт подошел к приятелю сзади. – Послушай, я не привык разговаривать с человеком, который стоит ко мне спиной. На что ты так загляделся? На свое отражение в стекле? Или тебе неприятно смотреть в мое мужественное лицо?

– Не угадал. – Коул шире раздвинул шторы, чтобы его друг тоже мог взглянуть на то, что происходило в саду. – Я просто наблюдаю за припадочной соседкой, безвкусной дамочкой, которая вообразила, что умеет рисовать. Во всяком случае, она постоянно сидит за этюдником или мольбертом.

Рейвенкрофт выглянул в окно. За живой изгородью из аккуратно подстриженных кустов располагалась железная ограда на каменном постаменте, а за ней – сад соседнего дома. Его хозяйка графиня Анструтер уже успокоилась и теперь ставила на место мольберт, чтобы продолжить работу. Справившись со своей задачей, она села на плетеный стул и расправила ослепительно-розовые юбки, а также надетый поверх них замазанный краской фартук.

Маркиз присвистнул.

– У тебя, оказывается, замечательный вид из окон кабинета.

Коул фыркнул.

– Это ты ее имеешь в виду? В ней нет ничего замечательного. Противная дамочка с ужасным вкусом, вернее, напрочь лишенная вкуса. Ее яркий гардероб режет глаза.

– Она довольно легко одета сегодня, ты не находишь? – хмыкнул Рейвенкрофт.

– Много на ней одежды или мало, меня это не волнует.

Коул увидел леди Анструтер в первый же день после своего возвращения в лондонский особняк Тренвитов. Погода была хорошей, и соседка, как выяснилось в дальнейшем, по своему обыкновению вышла в сад. Почти каждый день после полудня она без помощи прислуги выносила из дома принадлежности для занятий живописью и усаживалась на одном и том же месте.

Холст был повернут к солнцу, находившемуся в это время суток на западе, а леди Анструтер сидела лицом к востоку. Из окна кабинета Коул хорошо ее видел. Он заметил, что если день был теплым, соседка снимала блузку и работала в сорочке и корсете, как сейчас. Она не пользовалась ни зонтиками от солнца, ни тентами, поэтому загорела на скупом лондонском солнышке. Такой тон кожи был немоден в высшем свете. Веснушки на ее лице спрятались под загаром. Волосы леди Анструтер были слишком золотистыми, чтобы назвать их рыжими, и слишком рыжими, чтобы назвать ее блондинкой.

Соседка Коула отличалась живостью эмоций, которые быстро сменялись на ее лице, когда она порывисто и энергично прикасалась кисточкой к холсту. Должно быть, ею в эти минуты овладевало вдохновение. «Какая экзальтированная особа», – с раздражением думал Коул.

Леди Анструтер действовала ему на нервы. Он не желал видеть соседку, но она постоянно мозолила ему глаза.

– Я так понимаю, что вы с ней не ладите? – заметил Рейвенкрофт.

Коул хмыкнул.

– Ее покойный муж, лорд Анструтер, был на редкость порядочным человеком. А эта дамочка вцепилась в него мертвой хваткой, когда старик – ему было уже за семьдесят – лежал на смертном одре. Он умер через девять месяцев после свадьбы, и эта женщина завладела всем его состоянием, так как у лорда Анструтера не было наследников.

Рейвенкрофт слушал его вполуха. Его не особенно интересовали финансовые дела соседки Коула.

– Ну, такое часто случается в высшем обществе, – рассеянно заметил он.

– В том-то и дело, что эта женщина никогда не принадлежала к высшему обществу, она не из нашей среды. Вот в чем загвоздка. У нее не было ни титула, ни денег, ни знатного происхождения. Она – дочь обедневшего торговца и когда-то работала медсестрой в больнице Святой Маргариты. Если бы я мог оспорить получение ею наследства графа Анструтера, я бы сделал это. Но по документам все чисто, ни к чему не придерешься. Она, конечно, помогла ему привести дела в порядок, а потом, думаю, ускорила его кончину.

– Это суровое обвинение, – заметил Рейвенкрофт.

– Я скорее рассуждаю, чем обвиняю. Но бьюсь об заклад, так оно и было.

От внимания Коула не ускользала ни одна деталь. Он заметил, как переливаются на солнце распущенные волосы леди Анструтер, в которых играл ветерок. Мягкие золотистые локоны обрамляли загорелое лицо женщины. Она поправила их рукой, перепачканной синей краской, и след от краски остался у нее на волосах. Однако леди Анструтер не заметила это.

– Эта женщина имела наглость представить свою младшую сестру лондонской знати и даже королеве! – возмущенно сказал он. – Сестра у нее, конечно, красивая, но кому она нужна? Кто снизойдет до нее?

Рейвенкрофт прильнул к окну, чтобы лучше разглядеть странную даму.