В объятиях медведя

Не знаю, откуда только смелость прорезалась. Столько лет жила самостоятельно, со всеми несчастьями и проблемами справлялась. А теперь что? Забейся в угол и носа не кажи, пока хозяин не позволит. Ну, уж нет. Ноги вытирать об себя не дам. Что спас - благодарна, но в ножки кланяться теперь всю жизнь - это уж без меня.

— Да и не перечь, - рыкнул он, окончательно вгоняя меня в шок.

— Не командуйте, вы мне никто, - вспылила я. - Вы права не имеете.

— Замолчи и голоса на меня не повышай, - ещё строже процедил он.

— А то что? - упрямо спросила я. - Выпорите?! Или в панталоны ко мне полезете. Я одному достоинство подрезала и с вами тоже сделаю, если посмеете к чему принуждать. Не стану я насилие над собой терпеть. Пусть уж лучше свора или медведь тот дикий раздерёт, чем под одним из вас дух испустить.

Высказалась и сдулась как шарик. И боязно было, и себя в обиду давать не хотелось. Я им не лань дрожащая.

Бьерн сглотнул и, уперевшись рукой об угол печи, склонился надо мной. Молчал, только прожигал меня взглядом карих глаз, нервируя неимоверно.

— Медведь тебе, значит, лучше дикий?! Это можно устроить. А пока ты будешь мне подчиняться, как и положено хорошей жене, - наконец, процедил он.

— Вот и ищи её, эту “хорошую”. А от меня отстань. Жила как-то без тебя и дальше проживу, - выпалила я.

— Ты бы без меня уже мёртвой лежала: не лихорадка одолела, так свора собак нашла, - глухо прорычал он в ответ.

— Неправда, - ощетинилась я.

— Правда, перчинка, поэтому прикрой ротик и ляг отдыхать.

Я чувствовала, как от собственной беспомощности слёзы к глазам подкатили, но изо всех сил держалась, чтобы не выказать слабости. Я сильная, я самостоятельная. С юности одна выживала и тут не пропаду. Я…

Бьёрн тяжело выдохнул и обнял, прижимая мою голову к своей груди. Я отчётливо слышала, как бьётся его сердце под моей рукой.

— Что же ты так ерепенишься, Марья? Чем я тебе не пригож? Что во мне тебе не нравится? - тихо спросил он, поглаживая мои волосы. - Всё будет хорошо, девочка. Оклемаешься ты, и уведу я тебя далеко за кордон в дремучий лес, чтобы ты больше рода человеческого не видала. Дом у меня крепкий, место спокойное. Жить будем счастливо, деток растить. Но ты будешь подчиняться мне во всём. Не дело это, когда женщина мнение своё мужику в лицо тычет.

Я непроизвольно покачала головой. Не хотела я мириться с тем, что мне мужчина навязывается, да ещё и на таких условиях.

— Я сама вольна решать, - прошептала я. - Хочешь крепкого союза - учись уважать ту, что тебе еду готовить будет, рубахи твои стирать да чинить. Деток рожать и воспитывать. А нет, так иди лесом дремучим дальше, и ищи там лучшую партию.

— Нет, перчинка, не даю я тебе такого права. Моя ты и всё тут, - хмуро проговорил он, а после резко закинул мою голову назад и склонился.

На его лице было столько превосходства, а ещё чего-то неведомого. Томного и смущающего. Приласкав мои губы большим пальцем, Бьерн глухо рыкнул. Его взгляд блуждал по моему лицу, словно изучал. Но этого ему показалась недостаточно. Мужчина, криво усмехнувшись, провёл тыльной стороной ладони по моему лицу.

— Ты очень нежная девочка, хрупкая, как тростинка, и только поэтому я ещё не поставил тебя перед собой на четвереньки и не пустил твою девственную кровь. Не хочу ломать то, что считаю своим. Я буду действовать медленнее. Но запомни, Марья, я буду твоим первым, а главное, единственным мужчиной, пока я жив. Другого ты не познаешь никогда. А того изувеченного я выловлю и пущу его кишки на волю. Не ходить по земле тому, кто трогал моё.

Бьерн оскалился в злобной улыбке, от которой у меня всё внутри замерло от страха. Слишком рано я расслабилась и почему-то посчитала его неопасным. Сейчас передо мной был зверь. Опасный, лютый и жестокий.

Одержимый. И он даже не скрывал этого. Всё желание дерзить и перечить у меня пропало напрочь.

— Замолкла, наконец, - иронически произнёс он, - молодец, умная девочка.

Склонившись ниже, он жёстко впился в мои губы. Сминая их и покусывая, мужчина не больно, но ощутимо схватил меня за волосы и заставил ещё больше запрокинуть голову, открываясь ему. Глухо рыкнув, он просунул язык в мой рот, позволяя почувствовать сладковатый вкус чужака.

Я глухо замычала от нехватки воздуха, и только тогда мужчина прервал это безумие. Тяжело дыша, я видела, как медленно гаснет жёлтый огонёк в его глазах.

Схватив мою руку, Бьерн без предупреждения просунул её себе в штаны и прижал к чему-то огромному и пульсирующему. От понимания, что держу в ладони, мои щёки предательски вспыхнули красным. Я пыталась выдернуть из захвата свою конечность.

— Это всё для тебя, моя перчинка, - интимно шепнул он, - так только сойдут синяки и заживут ножки, я стану твоим мужчиной. Единственным. И тебе это понравится, я обещаю. Без боли, без принуждения, ты сама меня попросишь.