В объятиях орка (СИ)

И среди тысячи дорог найти одну,

чтобы в судьбе своей не ошибиться...

Ирвиш

Осень в эльфийском саду — потрясающее зрелище. Я даже на миг замедлил шаг, вдыхая аромат цветов. В голове промелькнула мысль нарвать букет для матери, но я осадил себя. Мне не хотелось давить на нее, я боялся строить предположения, чтобы потом не разочароваться. Просто идти шаг за шагом и ничего не ждать от этой встречи.

Изящную фигуру, завернутую в накидку, заметил издалека. Женщина стояла возле куста перстокрылов, маленьких разноцветных цветочков, лепестки которых так походили на крылья бабочек. Эти осенние цветы были прощальным подарком лета. Они дарили легкий, почти невесомый аромат разнотравья и радовали глаз яркими красками. Эльфийка сжимала в руке небольшой букет. Стебли были разного размера, лишние листики еще не сорвали тонкие пальцы новой хозяйки. Нетрудно было догадаться, что женщина нервничала в ожидании встречи и, чтобы занять руки, собрала цветы.

— Солнечного дня, лучезарная. — Я склонил голову в легком поклоне, как того требовал обычай.

— Многих дней дождя, принц степей. — Ее мелодичный голос дрожал, а бездонные голубые глаза, так похожие на мои, не отрываясь смотрели в мое лицо, пытаясь понять мое отношение к ней.

— Ваш отец рассказал вам обо мне?

Ее пальцы побледнели, сжимая цветы.

— Я знаю грустную историю вашей любви и понимаю ваше решение.

— Ты. Прошу тебя, зови меня на «ты». Я понимаю, что мамой мне никогда не стать… — Ее голос дрогнул, и она опустила взгляд на свои руки. — Но прошу, позволь близкое обращение.

Маленькая, изящная, дрожащая от ветра и душевной боли, эта женщина вызывала во мне столько тепла и нежности, что я шагнул вперед и, взяв ее ледяные руки в свои, согрел магией. Эту минуту, которую мой огонь теплым потоком бежал по ее коже, мы смотрели друг другу в глаза. Я позволил себе мягкую улыбку, эльфийка — надежду во взгляде.

Когда я хотел отступить, ее ладонь легла на мою щеку.

— Ты такой… Я ведь каждый раз ждала твоего приезда. Собиралась с силами, чтобы все рассказать, а потом страх заставлял отступать. Ты всегда смотрел на меня с уважением и благосклонностью, увидеть в твоих глазах презрение или ненависть было моим самым большим страхом.

— Я рад, что узнал. Ты еще лучше, чем в моих детских мечтах.

Признание сорвалось с губ само. Невольно вспомнилось, как я, засыпая, представлял свою маму. Сравнивая себя и отца, пытался найти отличия, чтобы наделить ими образ женщины, подарившей мне жизнь. Сейчас она стояла передо мной, а я не верил в реальность происходящего. Во мне словно ожил тот мальчишка, который очень нуждался в материнской ласке.

— Мне так жаль, что я не была рядом все это время. — Она крепко сжала мою руку. — Брог рассказывал мне о тебе каждый день. Я знала все, что происходит в твоей жизни, но не могла прикоснуться к тебе, обнять, и это стало моей пыткой, моим наказанием за то, что отдала тебя.

Ее раскаяние причиняло боль нам обоим, но я был не в силах оборвать ее исповедь.

— Помню, как я в день твоей первой охоты разбила несколько чашек. От волнения руки совсем не слушались. — Женщина грустно улыбнулась. — А когда отец отправил тебя впервые ко двору, я не могла уснуть всю ночь и несколько раз меняла наряд, не зная, в каком лучше тебя встретить. Какая глупость! — Она прижала на миг ладони к щекам и тут же опустила руки.

— Ты тогда был таким восторженным! Так увлеченно рассматривал дворец, картины, что, наверное, и не запомнил меня вовсе.

Смутившись, она вновь опустила взгляд на цветы и замолчала.

— Голубое платье с летящим шлейфом и украшение с прозрачными и синими камнями. Я тогда подумал, что ты самая красивая женщина при дворе.

Мне не хотелось больше думать о прошлом, лелеять детские обиды. Меня не бросили, меня любили, обо мне заботились. Я не ненужный ребенок, плод случайной связи, как твердила Ирвилла. Я принц степей, сын лучезарной.

— Я так виновата перед тобой. Позволь мне исправить несправедливость!

О чем идет речь, догадаться не составило труда.

— Светлейший дал мне свиток. Титул, земли, возможность создать свое племя.

Мой голос был полон сомнений.

— Нерон сдержал свою клятву, как и я свою! — воскликнула мама, схватив меня за руку. — Ты можешь поверить в искренность его предложения.

— О какой клятве идет речь?

Перед тем как принять решение, я должен знать все. Мама поняла это и сдалась. Она повела меня к витой беседке, утопавшей в цветах. Внутри было уютно, на лавках лежали мягкие подушки, а на столе стояло угощение. Две служанки тут же поклонились нам, ожидая приказов, однако лучезарная отпустила их. Едва девушки вышли, она установила полог тишины.

Когда мы остались наедине, мама начала свой рассказ. Ее лицо было сосредоточенно, а сама она напоминала сжатую пружину.