В объятиях Порфиры

Джон стоял у изголовья кровати рядом с белым ангелом, а приглушенное освещение отбрасывало от статной фигуры императора длинную тень, словно укутывая меня его плащом и заботливо не слепя болезненно щипавшие от соли, глаза.

— Спасибо за совет. Можете идти, леди Кейнуэн.

Поклонившись, женщина искоса поймала мой взгляд и с улыбкой исчезла за дверью, когда Джонни склонился надо мной.

— А теперь нам пора поговорить…

Утренний полёт…

Морозный воздух обжигал едва прикрытые плечи, пока охрана, как и было приказано, сделала вид, будто спутали платье королевы с утренним туманом. Слуги всё ещё спали, так что замш инкрустированных туфель быстро отчеканил по дворцовому мрамору и без лишних глаз достиг кабинета.

— А я думала, вы останетесь в храме до завтрака… ваше Величество.

Тихо прикрывая дверь, мне с трудом удалось спрятать лёгкий испуг за невинной улыбкой.

— И тебе доброго утра, Нанами…

Девчонка тоже ответила мне тёплой, но сонной и всё ещё печальной улыбкой.

— Если будете и преть так украдкой покидать дворец, то я поверю сплетням о вашем любовнике.

Мой секретарь строго вскинула бровь, будто испытывая меня на что-то, но даже после года, утопавшего в работе, в её глазах так и не прорезался тот старый, их семейный с Джеем огонёк.

— Если это правда, то прошу вас оказать мне милость и сообщить его имя. Для страны будет лучше, если представить людям официального фаворита…

В её словах не было упрёка. Пожалуй, лишь она меня по-настоящему понимала… вот только, в отличие от королевы, спокойно утоляя печаль в постоянной смене «постельных грелок», но, несмотря на это, всё равно раз за разом возвращаясь в одинокую и холодную постель…

— Страна-страна…

Взяв из её рук чашку с тёплым какао и пряным ромом, я отошла к окну и выглянула на дворцовый парк сквозь тоненькую щёлочку меж бархатных гардин.

— Она ничем не лучше мужика…

После всего случившегося, мне так и не удалось вернуться в школу.

Похороны… парламент… перестрелки на улицах…

Всё поглотило с головой, иссушив и слёзы, и печаль. Тимур помогал, направлял, но за то, что он выпросил у Джона отсрочку свадьбы на траур по отцу, я была готова его расцеловать, однако…

— Ты любишь её страстно и жертвенно, а она будет плевать тебе в спину.

В горле назрел горестный комок, а язык не спешил выпаливать правду, упрашивая губы неловко расплываться в улыбке в паузах между слов.

— Очарует и солжёт, лишь бы выпить до дна, как банку колы, пока тщеславные ублюдки будут облизывать свой образ патриота на парадном фото, но… таков уж мир, что родина всегда будет любить вторых, а не тех, для кого любовь к ней стала смыслом и делом жизни…

Я бросила взгляд на Нанами взгляд полный скованных слёз.

— Вот поэтому никто и не заплачет по королям…

Папа всегда хотел, чтобы я прожила красивую жизнь в рюшках и шелках. Для всего остального у него был Томми, но… будь брат хоть идеалом, разве стоит это всё, чтобы кому-то что-то доказать?

Не найдя в себе ответа или испугавшись того, какой могла бы дать, я быстро смахнула чувства с ресниц и вздёрнула подбородок, встретив взгляд Нанами уже без слабости и слёз.

— А теперь давай закончим об этом. Живые превыше мёртвых.

— Как прикажете.

Нанами быстро перелистнула пару листков и положила на стол несколько официальных бумаг, а сама вгляделась в планшет.

— Для начала, требует подписи верительная грамота для мисс Лии. Его высочество прислал вам запрос на самый лучший титул, который подошёл бы его будущей супруге.

Я бегло взглянула на документ.

— Графиня Кнайпхофе… а у брата губа не дура.

Траур по отцу пришлось сократить, обрадовав народ назначенной свадьбой и представив жителям столицы ту счастливицу, что украла сердце молодого орла.

— Признаться, я сомневалась, что невестка и правда забеременеет, но это вызывает восхищение.

Закрепив номинальный, но престижный, титул сургучной печатью с оттиском королевского перста, мне с гордостью удалось улыбнуться, осознавая, сколь дорого брату обошлась любовь.

— И что же сказал старик Фицхью, когда строптивая дочурка с очередным отказом от брака на деловом партнёре отца, привела в дом принца?

Пальчики сами собой не удержались от соблазна, поправив янтарную диадему, от чести на которую, Томми отказался, разумно согласившись, что власть нуждалась не в орле, женатом на «пивной баронессе», а в орлице, за которой холодной роскошью и мощью поблёскивал лев.

— Скажем так… был кране удивлён.

Даже на изрядно изменившемся лице маленькой оторвы, ставшим куда строже на королевской службе, проступили морщинки в попытке обрамить все эмоции мужчины в эти скромные слова.

— Ещё бы…

— Однако, госпожа Лия передавала вам искренние благодарности. Признаться, я не видела её такой счастливой даже от самого факта предложения руки и сердца.

Я понимающе кивнула, неспешно провожая взглядом оседавший снежок за окном. Всё же, в сердце любой дочери признание отца — это куда более старый и уютный мирок, чем даже самая крепкая любовь.

— Ну, теперь-то хочешь не хочешь, а «плантации» ему придётся переоформлять по-русски…