В объятиях Порфиры

— Видимо, в аду за мной ещё не соскучились, раз удалось всплыть…

И вот что же со мной не так…?

Голубое небо и глупый мальчишка заставляли сердце трепетать, поглощая гордостью за собственную крутость, но в то же время я не могла связать и пары слов. Не могла выразить мысли иначе, как просто засмеяться и заплакать.

Просто радоваться тому, что всё ещё жива.

Снова.

Снова жива и не унесла его с собой.

— Эй, не пугай меня так! Что с тобой?

Джей пытался убрать мои руки от лица, но я лишь рыдала из последних сил и смеялась, когда он обжигал продрогшую кожу горячими руками.

— Ну, я бы сказала, что всплывает, но пусть будет по-твоему.

Сердце впервые заполнил не страх или боль, а чистая радость.

Сквозь щёлочку меж пальцев, я посмотрела на растерянного парня и поняла, что за всю мою жизнь смерть впервые показалась пустяком. Чем-то столь далёким, что в груди затих даже зов любимого ампира и остановись хоть вся планета… мне уже совершенно наплевать, ведь мы просто живы и только вдвоём.

На райском островке из мусорных обломков в только нашем…

Бесконечно личном озере Гурон.

Минуты тянулись мучительно долго, но от того лишь больше хотелось, чтобы они не кончались.

— Красиво…

Мирно подгребая ногами, мы просто обсыхали на плавучем островке и, словно наслаждаясь колой, медленно плыли куда-то вперёд, где должна была быть школа.

— Ты права…

Джей прижимал меня к себе и тихонько поглаживал по плечу, от чего его утренние слова всё больше походили на признание, а с меня тем сильнее требовался утвердительный ответ.

— Расскажи о своём парне…

— Вот же пристал.

Мирное небо проплывало над нами, словно бесконечная скатерть с детским рисунком из облачков и закатным солнцем, делившими небосвод на лазурно-золотые лоскуты.

— Должен же я знать, у кого тебя отбивать.

— И эта зайка ещё говорила мне про чудовище? Возбуждает!? Не смеши…

Джей ущипнул меня за бок, от чего наш маленький островок неуверенно качнулся и обдал до дрожи освежающей водой.

— Я же псих, помнишь? Эмоциональные качели мой любимый аттракцион. Могу себе позволить.

Вжавшись в тёплую тушку моего меча, я заставила мальчишку обнять себя ещё крепче жалобным мурлыканием, а потом уткнулась носом в его плечо.

— Его зовут Джон…

Блики весеннего солнца заставляли щуриться, даже глядя Джею в глаза, но в них впервые не был чертей и пляски сумасшедшего огня, которых, стало даже не хватать.

— Но тебе с ним не потягаться, персик…

Стоило уныло протянуть имя бриташки и пригреться на широкой груди, как по носу защекотал запах мальчишечьей кожи и речной тины, а в голову закралась мысль, что я прямо сейчас с превеликим удовольствием, по сути дела, изменяю жениху.

Неловко…

— Я давно его не видела, так что не удивлюсь, если у этого засранца уже есть парочка бастардов, но до поры не думала, что папа обручит меня с чёртовым бриташкой.

— А я не думал, что в Европе ещё принято решать за детей.

Джей нахмурился, а я лишь поёрзала у него на плече и внимательней присмотрелась к чертам этого провинциального мальчишки.

— Да я только рада! Пока есть кола и спортзал, переживу любого мужика!

— Уверена?

Кобелина вдруг притянул меня так крепко, что мне решительно перехотелось вырываться и с боем защищать сворованный поцелуй.

— Уверена, персик…

Собрав волю в кулак, я прижала палец к его губам и легонько отстранила, отнюдь не пытаясь сбежать.

— А ещё не сомневаюсь, что тебе это уже говорило не мало девчонок, но ты в моём вкусе, мистер Хэдек, однако…

Выждав паузу, я нарочно скользнула кончиком пальцев по его широкой скуле и подбородку, легонько коснулась профиля носа с маленькой горбинкой, а потом мягко похлопала Джея по щеке и снисходительно улыбнулась.

— До Джона тебе ещё зреть и зреть.

— Он так хорош?

— Ну…

Я на мгновение задумалась, вспоминая лицо моего смазливого бриташки, но за эти годы оно сильно потрепалось даже в памяти. Да и что уж врать самой себе… он даже ни разу не звонил. Даже через линию брата.

— Брак наш, может и по расчёту, но папуля меня всё же любит. Парочка особняков у меня точно будет, а один уже в приданном.

В руках Джея чувствовалось напряжение, но от каждого слова, от каждого нервного подёргивания его выразительных бровей, мне всё больше хотелось нахваливать бриташку.

— Или ты думал, что можешь лапать европейскую леди без выкупа?!

Хотелось наговорить что угодно, лишь бы вновь распалить тот обжигающий огонь во взгляде, от которого каждая клетка тела горела и стонала…

Словно от болезненной, невротической зависимости.

— А какой у него пресс и…

Не успела я додумать сама себе все желаемые сантиметры, в которых по традиции измерялась мужская гордость, как Джей больно ущипнул меня за нос, а вдалеке послышалось гудение лодки.

— Эй, Мичи, смотри! Люди за бортом!

Едва не скатившись в ледяную воду от неожиданности, я с радостью спихнула в неё вожака и не дожидаясь возмущений, радостно смеясь погребла в сторону лодки, чтобы спрятать за волнами вновь подкравшийся румянец.

— Давай руку, красавица!

Горячая ладонь обжигала, словно майское солнышко на крыше лазарета, а не по годам строгое лицо мужчины придало уверенности и сил вскарабкаться на борт.

— Спасибо.