В объятиях порочного герцога

Тристану показалось, будто внутри него лопнули какие-то невидимые оковы. Он вскочил на ноги и уложил девушку спиной на кровать. Неотрывно глядя ей в глаза, принялся расстегивать на себе одежду и отшвыривать ее — предмет за предметом.

Имоджен обхватила его торс ногами. От этого движения подол сорочки съехал вверх, являя мужскому взгляду весьма пикантный вид. Тристан успел разглядеть и медового оттенка завитки, и манящую росу.

Он погладил свое мужское орудие и вздрогнул — прикасаться к нему было больно. Наклонившись над Имоджен, Тристан нежно провел им по ее чувствительному лону. Будь леди в его объятиях хоть трижды невинна, ее тело инстинктивно потянулось бы навстречу. Стиснув зубы, он подал бедра вперед, направлясь ко входу в шелковый рай.

Он наклонил голову и застонал, сдерживая порыв, грозящий возобладать над благими намерениями. Тело Имоджен напряглось, ощущая первые признаки дискомфорта, когда наступил решающий момент и он уже готов был преодолеть последнее хрупкое препятствие и наполнить ее.

— Поцелуй меня, — попросил Тристан, наклоняясь, чтобы почувствовать вкус ее губ. Едва уловимое движение — и он уже глубже. Короткий вскрик дал ему понять, что лучше поспешить. Он вышел ровно настолько, чтобы толкнуть с новой силой. Напряженное орудие прорвало тонкую броню и вонзилось в мягкое девственное лоно.

Имоджен испустила едва слышный вздох и схватила ртом воздух, как бы протестуя против неожиданной боли, но она уже утихла.

— Ты моя, — хриплым голосом проговорил он.

Леди Сантер бесспорно заслуживала более поэтического признания, однако Тристану было не до этого. Инстинктивная потребность в удовлетворении завладела его сознанием. Бархатная перчатка ее лона не пожелала его отпускать, когда он подался назад, и это сладостное ощущение едва не закончилось финалом, стоило ему снова погрузиться, мягко ударившись о ее тело. Он так привык гордиться своей мужской выдержкой и способностью продлевать взаимное удовольствие! Но сейчас, с Имоджен, ему вдруг почудилось, будто и для него это впервые. И все же, несмотря ни на что, ему хотелось хотя бы вскользь познакомить ее с наслаждением, которое ждет их впереди.

Он просунул руку между их телами и нащупал крошечный узелок плоти, спрятанный в складках ее лона. Она вздрогнула, когда его пальцы стали кружить вокруг этого чувствительного комочка, в то время как мужское орудие продолжало ласкать ее изнутри. Кожаный мешочек, прикосновения которого она ощущала, стал тугим и подтянулся к телу.

Имоджен прикусила губу.

— Я чувствую… чувствую… Тебе надо остановиться! — прошептала, она ощущая непривычное напряжение во всем теле.

Тристан поцеловал ее в нижнюю губку, которую сама Имоджен успела искусать едва ли не до крови.

— На самом деле тебе хочется не этого. Ты хочешь, чтобы я двигался быстрее.

Сдерживаться было мучительно трудно, но если они с Имоджен одновременно достигнут вершины, это будет настоящим счастьем…

— Нет, погоди! — взмолилась она, и в голосе прозвучали панические нотки. — Что… что ты де…

Имоджен задержала дыхание, прислушиваясь к своему телу, затрепетавшему в предвкушении первого в жизни экстаза.

— О-о-о! — протяжный полувздох-полустон вырвался из прелестного ротика.

Тристан обнял ее одной рукой, а другой сжал девичье бедро. Пот обжигал ему глаза. Он вдруг сбился с ритма, и движения его бедер замедлились, стоило ему ощутить деликатное, пульсирующее пожатие женского лона. В последнюю секунду вспомнив об осторожности, он попытался было выйти, но Имоджен еще сильнее притянула его к себе. Противиться ее потребности и своей собственной не было сил. Со сдавленным рычанием он обхватил ее ягодицы, приподнял и вонзился так глубоко, как только было возможно. Тело молило о разрядке. Он до боли стиснул зубы, когда вдруг почувствовал ослепительный финальный взрыв. Такого ошеломительного ощущения он еще никогда не испытывал.

Изнеможение накрыло его будто волна, и он упал на кровать, прижавшись щекой к плечу Имоджен. Какое-то время они лежали, обнявшись, и молчали. Если бы не мысль, что, возможно, ей тяжело держать на себе вес его тела, он с удовольствием заснул бы на ней.

Тристан прижал к себе Имоджен и перекатился на спину так, что она оказалась на нем. Его мужское естество теперь почивало внутри ее лона, но ему не хотелось разрушать связь их тел. Он убрал волосы от лица Имоджен и ласково ей улыбнулся.

— Вы опасная женщина, леди Имоджен, — шутливо пожурил он ее. Ему было слишком приятно, чтобы сожалеть об утрате контроля над собой.

— Это хорошо или дурно? — спросила она в том же игривом тоне, за которым, однако, отчетливо угадывалась уязвимость.

— Дорогая, это просто прекрасно, — протянул он. Во всем теле ощущалась приятная истома, и Тристану пришлось собраться с силами, чтобы просто обнять Имоджен за шею, притянуть к себе и сладко поцеловать. — Если бы это не был твой первый раз, я бы доказывал тебе это до самого утра!

Его орудие вздрогнуло внутри нее, подтверждая свою готовность. Испытав острое ощущение сожаления, он высвободился из ее тела. Она вздрогнула от боли, подтверждая его подозрения.