В объятиях самки богомола

— Да ладно тебе философствовать! Расстаралась, надо же! Если и стану алкоголиком, то пусть! Какое тебе дело? Или для твоих опытов я в качестве алкоголика не сгожусь?

— Да для каких опытов, Никита?

— Ну как же для каких… Ты же хотела из меня выкроить что-то удобоваримое для себя, приспособить меня к себе захотела, как новое платье на выход… А в качестве алкоголика я тебя не устраиваю, да?

— Нет. Не устраиваешь. Алкоголики никому не нужны, и мне тоже. И вообще разговор не в ту степь зашел. Я хотела до тебя донести очень простую вещь — ты себя теряешь, Никита. Тебе надо собраться и как-то начать жить в новых обстоятельствах. Тем более они так благоприятно для тебя сложились, а ты не умеешь ими воспользоваться. Невозможно ведь наблюдать, как ты себя теряешь!

— А ты не наблюдай. Не мучайся. Тем более спешу тебе сообщить, что я уже себя потерял! И не без твоей помощи, между прочим. Потому что дурак был. Потому что пошел у тебя на поводу, изменил сам себе, природе своей изменил…

— Ой, да какая уж там у тебя природа, можно подумать!

— Обыкновенная природа. Моя. Индивидуальная. А ты захотела выкроить ее по своему лекалу. Так выкроила, что я потерял себя, ага. Потеряшка я, вот кто… Подвел я тебя, ага?

— Ты не меня подвел. Ты Марата подвел. Он поверил тебе, на фирму взял…

— А ты откуда знаешь, что Марат мной недоволен?

— Он мне звонил…

— Даже так? И о чем вы договорились за моей спиной? Наверное, в один голос обсуждали свое недовольство? Марат недоволен, ты недовольна… Хорошо у вас это получилось, да? Прекрасная тема для разговора?

— Никита, перестань.

— Да пошли вы все знаешь куда? И вообще… Отстань от меня, я спать хочу! По телефону они общаются, надо же… Кости мне моют… И не говори мне больше ничего, поняла? Обиделся я.

Марта и не собиралась больше ничего говорить. Потому что не станешь же говорить всю правду…

А правда заключалась в том, что с Маратом она общалась вовсе не по телефону. То есть сначала, конечно, он позвонил, сказал, что разговор есть. Серьезный. Что нужно поговорить о Никите. И она предложила ему приехать к ней домой пообедать: чего, мол, по телефону такие вещи обсуждать? Марат очень быстро согласился, насколько можно было судить по его голосу, даже обрадовался.

Потом она кормила Марата обедом, а он нахваливал ее кулинарные способности. И никак не мог заговорить о главном. Заговорил тогда только, когда она подала кофе и глянула на него в ожидании — ну, давай, мол, начинай, я готова.

А Марат только вздохнул грустно, медленно размешивая ложкой сахар в кофе. И проговорил тихо, почти покаянно:

— Ты прости меня, Марта, ошибся я в твоем Никите, честно признаю. Каюсь, ошибся. Нет, парень он неплохой по большому счету… Но ты же понимаешь, что неплохой парень — это не профессия. Неповоротливый он, аморфный, интереса к работе в нем нет. И даже к хорошему заработку интереса нет, на нашей фирме молодняк как старается, ты бы видела! Ухо с глазом рвут! Локтями толкаются! Оптимизма столько — хоть половину выбрасывай! А Никита — нет. Сидит целыми днями, насупившись, и будто горюет о чем. А если и сделает чего, то такую брезгливость на лице изобразит, будто его туалеты чистить заставили. Нет, не понимаю я его, хоть убей, не понимаю. И знаешь, даже виноватым себя чувствую — может, не надо было парня к себе звать, искушать заработком… Бывают такие люди — не могут сидеть на одном месте. Они эту привязку хуже переносят, чем самую крайнюю бедность. Нет, правда, все же мы разные! Что одному хорошо, другому ужас как плохо. Но ведь я как лучше хотел, честное слово! А выходит, что хуже сделал…

— Ты ни в чем не виноват, Марат, успокойся. Это не ты его заработком искусил, это я заставила Никиту свою жизнь полностью перекроить. И видишь, что из этого получилось!

— Да, вижу. Но знаешь… Если бы я был на месте твоего Никиты… Я бы для такой женщины расстарался, как мог! И плевать бы мне было на свою природу… Да я бы ее в бараний рог свернул, природу эту… Дурак он, твой Никита, вот что. Пацан еще, не понимает ничего в женщинах.

Марта вдруг растерялась, не нашлась, что ему и ответить. Конечно, было безумно приятно слышать, как дрожит голос Марата, и приятно видеть, какими глазами он на нее смотрит, но ведь никакими словами сложившегося на данный момент статуса не поменяешь. Марат — работодатель Никиты, серьезный человек, женатый. Она — всего лишь девушка Никиты. Что она могла ему ответить?

— Я поговорю с Никитой, Марат, я объясню ему… Не увольняй его, пожалуйста. Я поговорю.

— Что ж, поговори. Только уверяю тебя — бесполезно все это. Не нужен он тебе, не твой это мужчина. Тебе другой нужен. Нет, это не мое дело тебе что-то советовать, но… Все-таки прими мой совет — избавляйся от Никиты, как от балласта, пока возможность есть. Тебя ведь ничего рядом с ним не удерживает, вы даже не женаты. Избавляйся! Зачем такой хорошей девочке пропадать?