В объятиях страха, или За котом на край Вселенной

Создавалось впечатление, что кто-то просто катается. Мысленно отсчитывая время его движения, я примерно представляла, куда они добираются. Получалось, что в отсек складов. Это напрягало, потому что всего ярусом выше остались Маркус и Ким.

Пройдя половину пути, мы свернули в очередной коридор и направились в большой холл. Мальчик постоянно поглядывал то на нас, то на Мумрика. Создавалось впечатление, что он боялся. Нет, не шуршания за стеной, не падальщиков. Он опасался кого-то среди нас. Или всех разом. Кот вел себя куда увереннее. Эта пушистая махина быстро определила, кто из нас первый кошатник, и постоянно подсовывала морду под ладонь… Айзека.

Капитан, сохраняя невозмутимое лицо, почесывал того за ухом. Заметя очередные «почесушки», я не смогла скрыть смешок. Айзек, приподняв бровь, взглянул на меня и нахмурился. Поджав губы, сдерживал веселье и Ан.

– Нет, а что вы хотите от меня? – не выдержал мой суровый мужчина. – Эта ваша Мумря сама облюбовала мою комнату. Кто знал, что она так сладко мурчит. Ну да, приходила, заваливалась мне под бок. Я гонял, но она же так… мурчит. Зараза! И вообще, кто обещал заботиться о ней и убирать?

– Так, капитан, оказывается, все уже убрано было, – давясь смехом объявил Ан. – Я честно искал продукты кошачьей жизнедеятельности.

– Спать меньше нужно, тогда бы нашел! И кормить не раз в день, когда вспомните, а трижды. Чего живое существо голодом морить? Она прибегала ко мне и уже сама на кухню вела.

– Так я и кормил трижды, – пробормотал Ан.

Я снова хохотнула. Кажется, развела тут одна мохнатая жопка мужиков!

Мумрик мяукнул и снова потерся о капитана, отпихивая его своими габаритами к стене.

– За этим чтобы ухаживали как следует, – процедил Айзек, поняв, что стал жертвой мошеннических действий со стороны любимицы. – Увижу чего – с вас шкуру спущу. Как вернемся на корабль – вымыть его, накормить и в медкапсуле проверить.

– Мумрик не любит уколы, дяденьки, – негромко пробормотал мальчуган.

– А душ? – Ан улыбнулся нашему найденышу, стараясь пробиться через его страх.

– Воду любит, – пробурчал тот в ответ.

– Это хорошо. – Айзек положил руку на голову этого льва в миниатюре. Макушка котяры доставала мужчинам до середины бедра. – Не хотел бы я с ним оказаться в душевой один на один, имея при себе только мочалку и флакончик с мылом.

Завернув за угол, мы вошли в широкий вестибюль. Мерзкий запах здесь усилился. Несмотря на минус, тела все же смердели, и где-то недалеко их было немало.

– Я там был, в большом холле, – зашептал мальчишка, нарушая тишину. – Там очень много мертвых.

Айзек резко остановился и обернулся к нему:

– Рассказывай. И звать тебя как, не познакомились ведь?

– Мышь, – тихо произнес пострел.

– Имя, а не кличку. Мамка как звала?

– Киром.

– Так, Кир, что там в холле? Подробно.

– А вы правда капитан? – Малец отступил от Айзека на шаг, но Ан тут же поймал его за плечо.

– Да. – Мой мужчина подозрительно прищурился. – И я отдал приказ. Рассказывай все, что знаешь.

– Там много мертвых, – сглотнув, зашептал ребенок. – Настоящих. Они не ходят. Я там прятался, когда падальщики из другого корабля стали палить прямо по всем. В угол забился, а котик со мной. А еще там несколько этих розовых…

– «Осьминогов»? – зачем-то уточнила я.

– Ага, и они тоже того. А головы у мертвых с дырками. В них стреляли. Честно вам говорю!

– Как же тебя не тронули? – Ан крепче ухватил мальчишку, будто ожидая, что он рванет от нас прочь.

– А главное, дяденька, не шевелиться. Щупальце рядом проползти может, но дыхание задерживаешь, и все. И с мертвыми так же, они на свет идут всегда. Я лампочки бил и на стене царапал, что красный гореть должен.

– Царапал? – Айзек взглянул на меня. – А находили мы твои надписи. Только вот, Кир, я много падальщиков видел и детей среди них. Непохож ты на них…

– И вещи на тебе хоть и грязные, но дорогие, – поддержал капитана Ан. – И причесан. И чего уж, не выглядишь голодом изнуренным. А я рос среди пиратов. Сам им был, и знаешь, неправду ты нам рассказываешь о себе. Так как тебя зовут?

– Киром. – Нижняя губа мальчишки затряслась. Того и гляди расплачется.

Мумрик, словно почувствовав это, подошел к нему с другой стороны и потерся головой о детское плечико.

Кир, значит…

– Стоп! – Меня словно током пробило. Присев, внимательно всмотрелась в лицо мальчугана. Детей на станции было немного. И личное дело каждого я видела, и не раз. Перед глазами мысленно пронеслись фото всех маленьких жителей «Ойкона». – Киррен Факон, сын главного биолога Артура Факона. Ты зачем про падальщиков соврал?