В объятиях тени

Как только Мак втянул Томаса в дом, я бросилась за ними. Магазинчик приземлился на широких ступенях, ведущих к столу для заседаний, и был слегка наклонен в мою сторону. Мне оставалось лишь разогнаться и влететь в него.

Я уже уцепилась за протянутую ладонь Приткина, когда кто-то схватил меня за ногу. Моя защита, как назло, не реагировала, зато неожиданно очнулась Шеба. Мирчу она проигнорировала — то ли из-за действия нулевой бомбы, то ли просто не видела в нем угрозу. А вот тот, кто схватил меня за ногу, ее по-настоящему разозлил. Я почувствовала, как пантера пробежала по моему телу, затем послышался ее грозный рык и за ним — визг, не подобающий величественной представительнице Сената. Одного прыжка черной кошки было довольно, чтобы консул тут же отпустила мою ногу.

— Прыгай! — закричал Приткин, и я, оттолкнувшись от пола, пролетела все оставшееся расстояние до домика.

Мы оба свалились на пол, а ко мне внезапно вернулось зрение. Я только успела заметить, что Мака и Томаса поблизости нет, как Приткин рявкнул: «Погнали!» — и дом сразу начал трястись.

В следующую минуту, двигаясь самыми невероятными зигзагами, мы уже летели через каменный туннель в самое сердце МОППМ. Пока длился этот безумный полет, я двумя руками цеплялась за Приткина, а он мертвой хваткой держался за прилавок. Не знаю, сколько это продолжалось, только в конце концов я стала различать впереди какие-то неясные очертания, и вскоре в наш опрокинутый домик с размаху влетел Кит Марлоу.

Несмотря на взъерошенный вид, настроен он был явно решительно и вид имел довольно свирепый. Помню, в детстве Марлоу произвел на меня совсем иное впечатление, хотя я видела его только один раз. Правда, тогда он наслаждался гостеприимством Тони, а теперь истекал кровью.

— Ох, черт! — выругался Приткин и оттолкнул меня в сторону. — Держись! — крикнул он так громко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, а сам бросился на Марлоу.

Сцепившись, они покатились по полу, но без магии их поединок превратился в обычную пошлую драку, где все решают мускулы. Силы драчунов оказались примерно равны. Марлоу что-то крикнул, но из-за грохота я не разобрала слов, к тому же вновь ожил мой гейс, и я боролась с новыми приступами боли.

Чем дальше я удалялась от Мирчи, тем хуже мне становилось. В конце концов я уже плохо соображала, что творится вокруг. Слезы лились ручьями, желудок скручивали спазмы, дышать становилось все труднее. Я вспомнила, как Казанова рассказывал о самоубийцах, которые не выдерживали боль разлуки и выбирали смерть. Теперь я их понимала.

Марлоу схватил Приткина за горло, оба повалились на стол, едва не сбив меня с ног. В следующую минуту Приткин достал нож и вонзил в грудь вампира. Противники отпрянули друг от друга и застыли на месте. Волшебник отчего-то не стал использовать свое преимущество, он стоял неподвижно, в каком-то странном оцепенении. Потом вампир резко выдернул нож из груди, в этот момент дом содрогнулся и неожиданно замер.

Больно ударившись коленями об угол стола, я едва устояла на ногах, но мне было не до этого. Дело в том, что гейс внезапно исчез, как исчезает звук приемника, когда кто-нибудь поворачивает рукоятку. Сделав несколько судорожных вздохов, я поняла, что снова могу дышать. Голова кружилась от недостатка кислорода и огромной радости. Но тут передо мной встала новая проблема: я ощутила сильнейший голод.

Когда я его не чувствовала, то могла определить истинную силу связи между мной и Мирчей. Мне хотелось плакать и смеяться. Освобождение от боли наполнило меня какой-то сумасшедшей радостью. И чувством голода.

Пошатываясь, я обошла вокруг стола, ощущая странную пустоту внутри. Затем выглянула в окно… и замерла от изумления. Я даже позабыла о гейсе. Прямо перед нами был не каменный туннель и не бесконечная пустыня. Вместо этого я увидела огромный зеленый луг, по высокой траве то и дело пробегала рябь от слабых порывов ветра. Солнце стояло в зените, и в воздухе висела легкая дымка. Вдалеке виднелась гряда голубых гор с заснеженными вершинами, в дверь домика залетал теплый ветер, принося с собой запахи диких трав. Это было прекрасно.

Из-за занавески высунулся Мак, огляделся и завопил от радости:

— Вот это да! А говорили, невозможно! Надо же, у нас все получилось!

Я заметила, что его татуировки перестали шевелиться и были совершенно неподвижны, как подобает нормальной татуировке. Все стало ясно. Мак, чертов сукин сын, перенес свой магазинчик через портал прямо в Страну эльфов.

Предоставив Маку и Приткину заниматься пленником, я побежала в заднюю комнату, где на столе для клиентов лежал Томас. Вид у него был измученный, но мы успели его привязать, поэтому его не швыряло по комнате во время путешествия. Впервые я смогла как следует разглядеть его раны — и, сжав зубы, выругалась. Будь он неладен, этот Джек.