В одно касание

Какая-то маленькая часть меня испуганно скачет на задворках подсознания, размахивает руками и щелкает пальцами, чтобы привлечь мое внимание. Это безумие, и это не может быть реально. Атмосфера раскалена, заряжена и опасна, и я не хочу ничего с этим делать. Я не хочу даже представлять, что нравлюсь Джейми.

Это меня уничтожит. После Зака во мне и так полно трещин. Я не могу позволить себе чувства к Джейми, ведь если это закончится так же, как с Заком, – а так и будет, – я разобьюсь на тысячу осколков.

Я вскакиваю на ноги и удерживаю перед собой гитару, как щит.

– Нам пора возвращаться в постель.

От его тяжелого взгляда у меня внутри все скручивается.

– Спокойной ночи, Пиппа.

Я так и оставляю его в гостиной на диване, а сама взбегаю по лестнице, влетаю в свою комнату, убираю гитару в чехол и залезаю в кровать.

Мое сердце бешено колотится, а я гляжу из окна в ночное небо и вспоминаю, как Джейми смотрел на меня, а я играла.

Глава 21. Джейми

– ПЕРВАЯ ЛИНИЯ ОБОРОНЫ у них слабая, потому что Хаммондс вылетел из-за травмы, – говорит Уорд нашим защитникам в раздевалке. Хейден Оуэнс и Алексей Волков, более взрослый защитник, кивают.

Уорд продолжает рассказывать о стратегии на сегодня. Обстановка в раздевалке наэлектризована, накалена от общего напряжения. Даже снизу мы слышим, как бушуют на трибунах фанаты.

«Калгари Кугарс» – наши сильнейшие соперники, и сегодня у нас с ними первая игра в этом сезоне.

Уорд пробегается по приемам, которые мы тренировали на этой неделе, но мои мысли где-то далеко.

Они с моей милой ассистенткой в крошечных шортиках и топе, со скрещенными гладкими ногами и гитарой: она поет мне свою песню посреди ночи и выглядит как ангел, посланный с небес.

Или, может, ее послал дьявол, потому что Пиппа чертовски соблазнительна.

Потрясная. Даже тогда.

Что-то приятное разливается в моей груди. Она помнит меня и думает, что я сексуальный.

Я думал о ней с той минуты, как проснулся сегодня утром. Всю тренировку я вспоминал ее пение. Стоя в душе, я представлял ее рядом со мной, голую, мокрую и смеющуюся, со сверкающими глазами. Когда я зашел за ланчем в «Грязный фламинго», то вспомнил искорки в ее взгляде, когда она смотрела на фонарики под потолком.

Когда Пиппа сыграла мне, я дико хотел ее поцеловать. Ее соски, выступающие под тонкой тканью, сутками мучили меня. Я не помню, когда последний раз меня так тянуло к женщине.

Я в полной жопе.

Я одергиваю себя. Нет, я не в жопе. Со мной все в порядке. Я занимаюсь с лучшим спортивным психологом в мире и знаю, как блокировать посторонние мысли. Пиппа – это не вариант. Пиппа не входит в мои планы, и места для маневров тут нет, ведь меня преследует тревожное чувство, что если мы сблизимся, то уже не сможем остановиться.

Один спортивный психолог в Нью-Йорке посоветовал опираться на мою волю к борьбе. Бросай себе вызов, сказала она. А держаться подальше от Пиппы – моей школьной любви, девушки, которой я не могу сказать «нет», – тот еще вызов. Но нет ничего такого, с чем я не справлюсь.

Я вспоминаю улыбку, которая расплылась на ее лице, пока она играла и пела. Как будто она и удивлена, и горда собой. У меня замирает сердце, и я касаюсь груди под экипировкой. Черт возьми, она была прекрасна, и оттого, что сначала она боялась, а потом перестала, меня переполняет гордость.

Надеюсь, она понимает, что не сломлена. Надеюсь, она осознает, на что способна.

Сегодня она снова здесь с мамой. У меня в груди взрываются салюты при мысли, что Пиппа будет смотреть игру. Может, закусит свою нежную пухлую губку в решающий момент.

– Штрайхер!

Я вскидываю голову. Уорд и все остальные в раздевалке пялятся на меня.

– Ты в порядке? – наклоняет голову Уорд, глядя на мою грудь, к которой я до сих пор прижимаю ладонь.

Моя рука резко опускается.

– Да, – киваю я. – Порядок.

По пути на площадку он отводит меня в сторону.

– Сегодня же не возникнет проблем? – спрашивает он, пока другие игроки спешат на площадку. Грохочет музыка, и игроки выезжают на лед, чтобы разогреться.

Черт. Мои мысли о Пиппе у меня на лице написаны! Соберись, Штрайхер! Я качаю головой.

– Нет.

Уорд внимательно изучает мое лицо.

– Не дай Миллеру влезть тебе в голову. – Он оглядывается и дожидается, пока наш менеджер по экипировке выйдет из коридора. – Я знаю о вашем прошлом.

В моей голове с дикой скоростью проносится рой мыслей. Рори Миллера недавно продали в «Калгари». Я знал это, но напрочь забыл.

Вот как у меня плохи дела с Пиппой. Я забыл, что парень, с которым я вырос и который был моим лучшим другом, пока не превратился в конченого козла, будет сегодня на льду.

Я хмурюсь, глядя на Уорда.

– Откуда вы знаете?

– Это моя работа.

За свою семилетнюю карьеру Миллер заслужил репутацию тусовщика, бабника и отбитого черта на льду. В позиции правого нападающего он развился до невероятного уровня, и вместе с ним выросло его эго. Тренеры не отказывались от него, потому что он приносил очки, но он далеко не был любимцем публики.