В одну реку дважды

Пацанами оказалась небольшая свора пинчеров. Блестя упругими телами и сверкая белыми клыками, они пронеслись по двору небольшим торнадо и послушно сели по команде.

– Это Пиня, это Чери, – показывал он на сидящих псин.

– А это, наверное, Добер и Маня? – засмеялась я.

– Деби, – поправил он. – Я придумал. Здорово?

– Все гениальное просто, – улыбнулась я. – А погладить можно?

– Можно. Только не корми ничем. Не возьмут. А то и покусают. Сам учил!

Мы обогнули дом, и вышли в сад.

– Это бассейн, – показал Ромашка на стеклянный купол, – а там оранжерея.

– И сауна наверняка есть? – усмехнулась я.

– Да всего тут навалом – и баня, и сауна, и джакузи. Даже корт есть, – небрежно махнул он рукой.

– Вот тоска-то! – вырвалось у меня.

– Почему? – удивился Ромашка. – Хорошо ведь!

– Скучно, когда все есть. Стремиться не к чему.

Он ненадолго задумался, а потом сказал:

– Когда ничего нет, тоже тоскливо.

– Ну да. Короче, нет в жизни счастья – и так плохо, и так нехорошо. Ну что будем лепить или что? – И я скатала маленький снежок.

Ромашка с сомнением посмотрел на это дело и проворчал:

– Что мы дети что ли?

Я засмеялась. Давно ли Ромик перестал девочек за косички дергать, а туда же. Господи, чего это дети так быстро хотят вырасти? Так я размышляла, а сама тем временем скатала уже приличный снежный ком. Ромашка по началу равнодушно стоял поодаль, но потом не выдержал, и вскоре у нас вышла отличная снежная баба, вернее братан. Мы вылепили ему ушки, пальчики в растопырку, цепь на шее и пистолет за поясом.

– Как живой! – залюбовался Ромашка. – У тебя талант.

– Да ладно, – засмущалась я, довольная, однако, похвалой. – Морковку бы ему еще.

– Нет, – возмутился Ромашка, – морковку пацану – западло.

–Тогда – вот, – я подобрала с земли сосновую шишку и вставила ее вместо носа. – Порядок?

– Без базара. – Он отошел на пару шагов оценить шедевр издалека. – Что дальше? Еще одного?

– Давай, – согласилась я, скатывая снежок. – Смотри, птичка полетела.

Ромашка послушно задрал голову, снежок смачно влепился ему прямо в лицо.

– Ах, ты… – заорал он, – догоню – убью.

– Дыхалки не хватит, – показав язык, я бросилась наутек.

Так мы носились по саду какое-то время, громко визжа и топая. Визжала, конечно, я, а парень топал ботинками сорок пятого размера. Пинчеры заливисто лаяли, стремясь хватануть снежок зубами. Под конец мы выдохлись и, пытаясь насовать друг другу побольше снега за шкирку, рухнули в снег. Сверху весело наскакивали песики, тыкаясь в лицо мокрыми носами, норовя лизнуть в ухо. Мы барахтались, пока не услышали:

– Вы не замерзли, детишки?

Я повернула голову – Краснов стоял, засунув руки в карманы, в накинутой на плечи куртке. Собаки, радостно виляя хвостами, бросились к хозяину. Он успокоил их движением пальца. Ромашка, смущенно опуская глаза, слез с меня и поднялся. Я тоже села, тяжело дыша и отдуваясь. Вид у меня, наверное, был тот еще. Ромашка топтался рядом.

– Не сиди на снегу – простудишься, – сказал Краснов, доставая пачку из кармана. – Дай зажигалку, – приказал он Ромашке.

Тот двинулся к нему, но тут я протянула руки и сказала чарующим голосом:

– Ромочка, помоги подняться, пожалуйста, – вложив, в голос столько нежности, сколько нет и у сотни памперсов «Хаггис».

Секунду Ромашка качался из стороны в сторону, не зная кому отдать предпочтение. Но потом как-то резко мотнул головой и, повернувшись ко мне, бережно поднял на ноги.

– Спасибо, – так же нежно прошептала я и стала отряхивать снег с куртки, а Ромашка тем временем подскочил к Краснову и чиркнул зажигалкой.

Прикурив, он коротко бросил:

– Иди. – Не задавая вопросов, Ромашка побежал в сторону дома. Так же коротко Краснов отослал собак: – Место! – Потом с любопытством уставился на меня. Я скромно потупилась и попыталась пригладить лохмы. – Твоя работа? – спросил он, рассматривая снежного братана.

– Наша, – улыбнулась я. – Нравится?

– Похож, – сказал Краснов, одобрительно кивнув головой.

Я осмелела и попросила сигарету. Сигарету он дал, а зажигалку достал из кармана, свою, между прочим. Зачем, спрашивается, было просить у Ромки?

– Тебя всегда так слушаются? – пошутила я.

– И даже лучше, – серьезно ответил он.

Без фирменного костюма, в свитере крупной ручной вязки, выглядел он вполне безобидно. Совершенно нормальные человеческие глаза. Встреть такого на улице – обычный питерский мужик на дачку едет. Да, короля играет свита, антураж… и деньги, сделала я вывод. Снег за воротником растаял и холодил спину.

– Ты на Ромашку не сердись, – сказала я. – Это я его уговорила свежим воздухом подышать…

Договорить я не успела, он подтянул меня к себе за шею и сказал, наклонившись к самому лицу:

– Вот что, куколка, ты мне парня не порть. Я все твои приемчики вижу. Ты думаешь, я не знаю, что он вас из офиса выпустил?

Я в миг согрелась – от страха. Вот уж не буди лиха, пока оно тихо. Выронив сигарету, я попыталась вырваться из железных объятий. Может, закричать, только кто поможет?

– Я кричать буду, – предупредила я.

– Давай, – оскалился удав.

Я уже набрала воздуха в рот, но тут он меня отпустил. Я отскочила, крутя головой.