В одну реку дважды

– Я больше не буду, – всхлипнула я. – Никогда. Честное слово. Хочешь, я поклянусь…Краснов заржал. Махнул рукой Ромашке и тот вытащил бледную Вильку за дверь. Краснов толкнул меня на диван.

– Так, где документы?

– У соседа моего спрятаны, на антресолях, – прошептала я, всхлипывая.

– Самое надежное место, – кивнул Краснов. – Собирайся, поехали.

– Ага, – закивала я, вскакивая с дивана.

– На, сопли вытри, – протянул он платок. Я высморкалась, утерла слезы. – Пошли, – кивнул он. Я послушно поплелась следом.

Краснов молчал всю дорогу, я тоже. Меня все еще трясло от пережитого. Я мрачно косилась на него и думала: «А я тебе еще жизнь спасала, сволочь, такая». Поднявшись в квартиру Иваныча, я забрала документы, отдала их Краснову и скукожилась в углу машины. Партия была проиграна вчистую. И будущее рисовалось самыми мрачными красками.

Глава 10

Глава 10

– Чего нахохлилась-то? – спросил Краснов на обратном пути. Я промолчала, решив, что больше никогда и ни за что не стану разговаривать с гнусным аспидом.  – Понятно, – нахмурился он и потянулся ко мне рукой, – теперь будем мировую скорбь изображать?

Я дернулась в своем углу, как ошпаренная.

– Отстань от меня, садист чёртов!

– О, как! – удивился Краснов. – Даже так?

– Ты мне надоел. Вот ей-богу! – вскинулась я. – Как я от тебя устала! Давай прикончи меня уже поскорей, чего зря мучить-то? Мне уже до лампочки… – Краснов засмеялся. – Ах, тебе смешно?  – И тут я на него бросилась, хотела вцепиться в волосы, но изверг ловко перехватил мои руки, прижал к себе, продолжая все также мерзко смеяться. – Отпусти, – приказала я, силясь вырваться. – Ну, отпусти, сейчас же!

– Ага, – сказал Краснов, сжимая еще сильнее.

– Отпусти, – попросила я, поняв, что силы не равны, отнюдь. – Пожалуйста.

– Тебя еще воспитывать и воспитывать, – шепнул мне Краснов в ухо, но все же отпустил.

Я опять задвинулась в угол, молча глотая слезы. Краснов зыркнул на меня пару раз, но с вопросами больше не лез. Так мы и ехали, пока у Краснова не зазвонил мобильник.

– Здорово, – сказал он кому-то в трубку. – У меня. Что ей будет-то. Мы же договорились, что ты в мои дела не лезешь. Переживаешь, говоришь? – Я навострила уши. Уж не обо мне ли речь? – Так теперь поздно переживать. Теперь это мой заяц, – засмеялся Краснов. – Ладно. Не съем я ее. Верну в целости и сохранности. Что ты говоришь? Ах, вот как. Это другой разговор. Я сейчас своих ребят пришлю. Давай. Увидимся.

Я покосилась в его сторону, но спрашивать, конечно, ничего не стала. Вот еще!

– Леш, – обратился Краснов к водителю, – едем на Ваську, в офис.

Ох, как меня любопытство разобрало. Что за странный звонок. Неужели это Толик звонил? Я люблю тебя, Толик. Я приободрилась, будущее уже не казалось таким безнадежным.

В офисе Краснов усадил меня в кресло, сказав: – Сиди.

И я сидела, а куда деваться? Есть между тем хотелось все сильнее, а на часах уже почти полночь, между прочим. А день был такой длинный, а кроме чашки кофе утром, да пары бутербродов в доме Краснова, я так ничего за день и не съела. К'н'и:гo'ч:eй'.нe'т У меня аж в глазах мутилось, как есть хотелось. Но не просить же его, в самом деле. А Краснов сидел за столом, разглядывал документы, звонил кому-то, кажется, заму своему, что-то делал на компьютере. Ромашку и еще пару ребят он услал куда-то, скорей всего к тому, кто звонил по дороге.

– Эй, ты чего бледная такая? – оторвал он глаза от бумаг.

Я хотела было промолчать, но сил бодаться с кем бы то ни было, не осталось, поэтому я просто сказала: – Есть хочу. Я с утра ничего толком и не съела. Из-за тебя, – последнее я произнесла почти про себя, но он все равно услышал.

– Ты, пожалуй, так в обморок у меня свалишься, – обеспокоился Краснов. – Ладно, я уже почти закончил, еще немного и поедем. Накормлю тебя, хоть ты и не заслужила.

Ага, не заслужила. А кто шкуру твою, там, на рынке спас? Забыл уже? Но вслух я, конечно, ничего не сказала, кивнула головой и только.

Это немного вылилось еще в полтора часа.

– Поехали, – наконец сказал он. Я вылезла с кресла, в котором дремала и, пошатываясь, поплелась за ним. Натянула куртку, поправила шарф. На меня накатила волна оцепенения. Мне уже было все равно, куда ехать, с кем ехать.

Мы вышли на улицу, дверь за нами закрылась, и я привалилась плечом к Краснову, не особо сознавая, что делаю.  Он обнял меня рукой и сказал: – Ладно, скоро дома будем. Накормлю тебя. Хочешь свинину по-корейски?

– Издеваешься? – буркнула я. – Я сейчас скончаюсь на месте, а он мне про свинину по-корейски рассказывает…

– Леша, заводи, – махнул Краснов водителю. – Слушай, – тряхнул он меня легонько за воротник, – давай уже заканчивай на меня дуться.

– С ума сошел? Заканчивай… Я еще и не начинала, – я поправила прядь, упавшую на глаза. – Ты хочешь, чтоб я забыла, как ты ей пистолетом в голову тыкал? Да никогда… Если б я знала, черта с два я бы там на рынке тебе жизнь спасла. Но тебе же это фиолетово, да? Ты, небось, про это уже забыл?  Шовинист, проклятый…